Я прислонился спиной к стене, ощущая, как дрожит все тело. И сказал, чувствуя, что не могу молчать:
— Иногда смерть — это освобождение.
Глава 5
Мы очень долго шли молча, каждый занятый своими мыслями. Впрочем, обдумывать ситуацию вряд ли имело смысл. Скорее, ее надо было просто пережить и принять.
Судя по всему, даже на Юнию короткое знакомство с волотом произвело неизгладимое впечатление. Вот уж не ожидал подобного от умудренного опытом существа, многое повидавшего на своем веку. Но это хорошо. Значит, Лихо не успела утратить вполне себе человеческие чувства. Не превратилась со временем в бездушную и уставшую от жизни нечисть. Которая существует даже не из желания, а скорее по привычке.
Не знаю, сколько бы мы брели так по этому лабиринту, если бы реальность не внесла свои коррективы.
Заключались они в обычной кирпичной стене. Которая мне очень не понравилась. Нет, не то чтобы я был серьезным экспертом в этих архитектурных конструкциях. Но вот стены, окружавшие нас на пути, казались вполне неплохими и не вызывали неприятных чувств. А те, которые располагались поперек коридора заставляли недовольно хмуриться.
— Тупик, сс… — озвучила увиденное Лихо.
— Молодец, награждаю тебя внеочередным воинским званием. Теперь ты не капитан Очевидность, а майор Явность.
— Я смотрю, ты веселый, когда сс… не нужно. Пошли, теперь два дня станем проход к центру искать. Я вообще не в курсе, что будет, если сс… мы не выйдем до наступления утра.
Да, кстати, подобное мне в голову не приходило. Испытание временем виделось вообще не самой серьезной угрозой. На повестке дня стоял волот с его желанием убить любое существо, которое попадало в Башню. А если последняя закроется, пока мы будем внутри? Нас расплющит или удастся выбраться при следующем полнолунии?
Вот только ждать месяц — удовольствие не из приятных. Это еще хорошо, если мы добредем до центра лабиринта и там окажется склад сухпайков и родник. Иначе как протянуть все это время без еды и воды?
Правда, я немного сомневался в наличии подобной роскоши. Да и волот никак не тянул на прапорщика, заведующего провиантом. Значит, надо как можно быстрее отыскать этот центр лабиринта.
— Погоди, — сказал я, доставая отданные великаном вещи.
Меч, похожий на крестик, я убрал обратно. Здесь он точно ничем не сможет помочь. Меня заинтересовал драгоценный камень. Круглый, с множеством граней, вроде как и правда бриллиант. Ну да это сейчас совсем неважно.
Самоцвет покорно лежал на руке, явно не собираясь мне помогать выжить. Нет, не может быть так все незатейливо. Не случайно Аптекарь (а я не сомневался, что именно он) выдал его Градиславу. Значит, эта штуковина как-то связана с главным артефактом. Если раньше, когда форма лабиринта сохраняла свою целостность, камешек работал напрямую, то теперь эта связь нарушилась.
Я поскреб в затылке, усиливая умственную деятельность. Возможно, у мужиков там действительно есть какие-то настройки, заточенные на связь с космосом или высшим существом. Потому что я часто замечал — стоит почесать макушку, как решение приходит само собой. Да, не всегда гениальное и подходящее. Но тут можно сетовать на плохую трансляцию сигнала.
Нынче мне пришло в голову просто подвергнуть самоцвет влиянию хиста. А что? Каждый рубежник знает: в любой трудной ситуации — выплескивай промысел. Что я и сделал.
Меня нельзя было назвать величайшим мыслителем современности. Всю свою жизнь я больше полагался на тело, редко задействуя голову. Но надо отметить, что изредка думать у меня получалось. Как, например, сейчас. Потому что драгоценный камень под слабым воздействием хиста (выплеснул я совсем крохи) медленно поднялся в воздух. А затем, чуть не удрал.
В смысле — он стремительно направился в обратную сторону, но и я уже был наготове. Тут же перекрыл канал с хистом и «бриллиант» или чем он там являлся, упал на кирпичный пол.
— Сс… связь с артефактом! — воскликнула Лихо.
— Так точно, подполковник Бесспорность.
— Сс… служу рубежнику с дурацким чувством юмора, — парировала Юния.
Ну вот, научил импровизации на свою голову. Раньше она такой острой на язык не была. Хотя, чего это я. Прежде Лихо сразу пыталась выпить жизненные силы, а не разговаривала.
Вместо продолжения препирательств, я подошел к самоцвету и поднял его. Учитывая прошлый опыт, теперь я сильно сжал драгоценный камень, после чего влил хист. И почувствовал, что бриллиант в руке словно ожил. Он рвался прочь, подобно крохотной птахе, которую заперли в клетке.