Он думал было заснуть на шкафчиках, когда явился Бляхин-Мухин, «автомобильный маньяк». Он бодро поприветствовал Росанова и основательно и серьезно пожал ему руку.
«А его я поставлю бригадиром буксировщиков», — подумал Росанов, силясь вспомнить имя-отчество Мухина.
— Как съездили?
— Неплохо.
— А у Лепестка махнули премиальные. И теперь он едет за кордон.
— На ком он женился?
— На дочери Строгова.
— Вот это да! — Росанов покачал головой. — А-ари-гинально!
— Дубов от нее отказался, — продолжал Мухин, — сказал, что порченая. И в самом деле, на кой она ему? Он малый молодой, сирота, ему нужна баба серьезная, основательная, а не вертихвостка и алкоголичка…
— Да, да, — согласился Росанов. Тут было о чем подумать. Намереваясь поставить Мухина бригадиром буксировочной бригады, Росанов думал о том, что тот все свои силы и русскую сметку — назовем так способность изворачиваться, когда нет то одного, то другого, — отдавал автомобилю. На матчасть его попросту уже не хватало. А буксировка — дело нехитрое. Кроме всего, Мухин парень расторопный, дисциплинированный, немножко моралист и не хочет думать. Правильнее скажем, думает не о том.
— Петр Васильевич, — Росанов вспомнил наконец его имя-отчество, — хотелось бы с вами посоветоваться.
— Слушаю вас. — Мухин принялся есть глазами начальство, пугаясь, наверное, дать неумный совет. Или просто комедиантство.
— Не кажется ли вам, что нам следует создать внутри смены отдельную буксировочную бригаду?
(Приказ о создании таких бригад уже появился.)
— Пожалуй, надо, — кивнул Мухин, — тут будет ясно, с кого спрашивать, а так — неразбериха. Это правильно.
— Да, да, — Росанов сощурил глаза, — но тут главное, по-видимому, бригадир. Человек дисциплинированный, хороший организатор, с авторитетом. Как вы полагаете?
«Если он сейчас понимает, что я ваньку валяю, то надо отдать должное его умению владеть своей физиономией, — подумал Росанов, — впрочем, у него голова занята другим».
— Это конечно. Хозяин нужен. Чтоб у него и водила были в порядке, и болты имелись про запас, и чтоб знал расписание вылетов. Вот взять, к примеру, мою машину и казенную. И та пробежит десять тысяч, и моя. Моя как новенькая, а казенную можно списывать. А ведь я свою собрал из металлолома, а казенная — новенькая. Хозяин, конечно, нужен. То есть ответственный на своем участке. Если семь нянек, дитя без глазу. К примеру, возьмем передний мост «Москвича»…
Об автомобилях Мухин мог говорить до бесконечности.
— К слову сказать, надбавка за бригадирство — десять процентов, — перебил Росанов, — и главное, чтоб организатор.
— Да. — Мухин, как бы подражая Росанову, тоже стал щуриться. — Теперь, значит, вы вместо Петушенко?
— Он сейчас в отпуск, а потом в Индию. Давайте вместе подумаем о структуре бригады, а потом обсудим это дело.
Мухин с готовностью кивнул. Росанов мысленно ухмыльнулся: ну чего здесь думать-то?
Росанов пошел в диспетчерскую и стал знакомиться с планом работы на ночь.
Стали собираться техники, переодетые в рабочее. В их лицах Росанов видел теперь нечто новое (неужели место красит человека?). Здороваясь, все глядели на него как-то иначе, руку жали обстоятельнее, звали по имени-отчеству (раньше такого не было). Кое-кто напоминал о каком-то будто бы смешном «общем деле». И Росанов, забыв о своих бедах и выслушивая эти шуточки, делал внимательное лицо или смеялся — играл, думая, что эта игра — техники тоже ведь играли — ведется не из корысти, а из желания сделать собеседнику приятное, от некоторого славянского добродушия и любви к разговорам.