2.1
В этот день вода падает с неба. На деревьях не видно листьев, на головах людей - улыбок. Пасмурно. Пахнет мокрой улицей. Серый пятиэтажный дом. Безлюдный двор. Из подъезда невозмутимо вышла худая девушка и вытянула телефон из кармана чёрной толстовки. Тёплым пальцем гладила экран. Искала, что включить послушать. Осенний дождь стукнул по руке и нарушил сенсорный контакт, отчего список воспроизведения завис. Она протёрла мобильник, врубила случайную группу и, воткнув наушники, отправилась к центру города. Пройдя четыре музыкальные композиции, девушка приметила, что люди вокруг засуетились. К ней кинулся широкоплечий парень в армейской куртке с треугольной нашивкой, выдернул наушник и проорал: - Гра-ад! Ухватил её за плечо и мощно толкнул в направлении бомбоубежища, куда сбегалась встревоженная толпа. Девушка помчалась вместе со всеми. ###♯###..! Прилетели взрывные волны. Она потеряла контроль, упала в слякоть и больно ударилась о скользкий камень. В её глазах путаница. В носу запах бетонной пыли, вскопанной земли и новогодних салютов. Играет группа Warsaw. Но музыки и бьющегося стекла не слыхать. Уши чувствуют лишь противнейшее пищание: щЪсиии-ищЬсиии-ищьсиии-и Девушка поползла на брюхе к песочным тюкам, заслоняющим окно. Пропихивала увесистые мешки ногами, пока не очутилась в тёмном подвале. Отыскав одинокую кирпичную стенку, присела там и растерянно огляделась. Холодно. В задымлённом воздухе разлит аптечный запах спирта. Кругом прибывающие люди. Некоторые заляпаны тёмно-бурой грязью, иные - свежей кровью, а третьи тащили на носилках четвёртых. К пострадавшей девушке возвращался слух, и монотонный звон постепенно утихомирился. Внизу беготня, испуганные крики и сумятица. Наверху разрушение материи, грохотанье и частые шлепки железа. Это уже третья воздушная бомбардировка, от которой надо прятаться в подземное укрытие. Но девушка не ощущала себя в укрытии. Сидела на грязном полу отдельно от других и прослушивала Joy Division. К ней незаметно приблизился санитарный медик, подсветил фонариком и задал вопрос: - Ты в порядку? Вынув наушник, девушка переспросила: - А-а? - Локоть дай ’глянуть, - настоятельно потребовал врач, указав исхудалым пальцем на запачканный рукав толстовки. - Всё хорошо. Вон, им лучше помоги, - буркнула девушка и кивнула на тех, кто уже никогда не сможет ходить. Медик подступил ближе, заботливо осмотрел руку, а затем двинулся к следующим пострадавшим. Спустя полчаса в сырой подвал явились спасатели. Докладывали, что ракетный обстрел закончился и можно отсюда выбираться. Начали вытаскивать тяжелораненых. Убитых пока не трогали. Девушка отряхнулась и пошла к свету. Она взбежала по бетонным ступенькам и, миновав сумрачный коридор, оказалась у входа в бомбоубежище. Выйдя на промозглую улицу, заметила примчавшийся тёмно-зелёный джип, откуда вылезли два военных журналиста. Пока один устанавливал на штатив телевизионную камеру, другой схватил микрофон и встал у пожарной машины. ...Думшъ-Бу-Дум-Ду-Думшъ... Где-то вдалеке раздавались фугасные взрывы. Девушка вставила в уши мягкие колпачки, чтобы всего этого не слышать, и потопала к своему жилищу под музыкальную композицию Living in the Ice Age. По пути домой встречала закрытые магазины, выбитые окна и мёртвенно-бледную обречённость. Гуляла и не обращала внимания на всю эту безнадёгу. Девушка слишком глубоко погрузилась в ритмичные звуки, из-за которых она опять утратила контроль. Чудом не врезалась в пехотный отряд: мимо шли солдаты, одетые в первоклассную униформу. Двигались одним строем. Девчонку не задели. Шаг за шагом, трек за треком она приближалась к бесцветному дому. Заглянув в подъезд, сдёрнула наушники и поднялась на второй этаж. Постучалась: тук-снук-снок-с Дверь распахнула миловидная женщина с ухоженными каштановыми волосами и заплаканными глазами. - Саня! - ошарашенно крикнула мать. - Ты не поранена? - Внутри или снаружи? Дочь зашла в узкую прихожую, сбросила толстовку и повесила ту на крючок, рядом с папиной оранжевой каской. - Так, не починай. Я серьёзно. Нужна помощь врача? Сходить за тётей Леной? Мама трогала руки дочери, выискивая ушибы, порезы или кровоподтёки. - Мне-то нужна, - пробормотала девушка и села на табурет. - Только доктор тут не поможет, - закончив говорить, она стащила запачканные штаны. - Доча, любима, роблю всё возможное, щоб мы поскорей уехали отсюда, - напомнила мама и забрала грязную одежду. - Да ладно, - безрадостно произнесла Саша. - Знаешь, уже привыкла к мысли, что в любой момент могу сдохнуть. - Не выходь из квартиры! - А школы-то работают... Что мне делать-то, а? Сидеть под кроватью и постоянно ждать? Ждать чего? Когда прилетит и в наш дом? - Послухай, я написала всем, кому мо’гла. Завтра буду писать тем, кому не смо’гла раньше. Только б нам отправили при’глашение. Мама не обнаружила свежих шрамов на теле дочери. - Зачем мы кому-то нужны? Почему нас вообще должны куда-то там приглашать? - спросила Саша и посмотрелась в двустворчатое зеркало. - На земле ще остались добри люди, - мать тоже погляделась в зеркало и поправила курчавые волосы. - Помимо то’го, взрослые часом умеют до’говариваться. - Продать себя собираешься? Мама ответила прямо и честно: - Пойду на що у’годно, аби ты очутилась в безопасности. Ясно? Якшо придётся сделать так, щоб меня купили, то со’глашуся. - Может, и мне анкетку подать? - ухмыльнулась Саша. - Не болтай ’глупостей! - А вот возьму и запишу видеообращение. Вдруг кто-то заберёт нас отсюда. Вот вдруг? А? Задав риторический вопрос, девушка потянулась на кухню. - У тебя интернета нема, - мать пошла вслед за дочерью. - А дядя Серёжа на базу не пропустит. - Ну-ну, не пустит. чи__--сфык Девушка раскрыла холодильник. - Про’голодалась? Зараз разо’грею супа. Мама извлекла алюминиевую кастрюлю, поставила её на плиту и зажгла тусклый огонь. Холодное пламя светилось обессиленно-голубым цветом. - Опять два часа будет греться? - Саша вспомнила музыкальную композицию, звучавшую днём. - Странно. Раньше еда куда быстрее готовилась. - О-о-ох, - мама тяжело вздохнула. - Ниче’го дивно’го нема. Просто у нас воруют тепло. - Пофиг. Разве остаётся что-то ещё, кроме постоянного ожидания, - промолвила Саша и потащилась к себе. В комнате старенький компьютер, выцветший диван и громоздкий бабушкин шкаф. Изнутри на окнах крест-накрест приклеена белая лента, а снаружи идёт дождь и гуляет вечерний ветер. Уличные фонари практически не горят. Они проживали одни. Отец погиб на фронте. Дома девушка в основном читала книги, постигала иностранный язык и умирала от скуки. Много времени проводила в одиночестве. Выбиралась только в школу или редко к подругам. В магазин обычно ходили родители, но продуктов хватало не всегда. - Разо’грелося, пойдём ужинать, - мать пригласила дочку за стол. - Не прошло и трёх зим, - шепнула девушка и двинулась на кухню. Саша молчаливо, но охотно хлебала картофельный суп, заедая квашеной капустой. Разговаривать особо не хотелось. Тишину нарушил свист: у-и-и-И-И-И-И... - Наконец-то, - сказала мама, убирая чайник с плиты. - Двадцать минут ушло. А вчера ведь за пятнадцать успел. - Чайник долго закипает... Чайник долго не закипает... Всё то же самое... Какая разница... - меланхолично добавила Саша, покусывая бутерброд. У матери не нашлось ответа. Она грустно взглянула на дочь, потом в окно, потом снова на дочь. Взяв пульт, мама включила телевизор. Там местные новости. Репортёр на фоне пожарной машины сообщал про артиллерийский обстрел. Три человека погибли, десятки тяжело ранены. «Могло быть и четыре, если бы не тот мужик, толкнувший меня», - мрачно думала Саша. Мать переключила канал - показывали шахтёрский городок. Переключила ещё раз - показывали поломанную страну. Девушка тихо заметила: - Столько про нас говорят, а сделать никто ничего не может. - Цэ велика политика, а мы - малэньки люди, - телевизор выключился. - Никто не знает о нашем существовании. - Но мы жители одной страны, - Саша бросила палец на жёлто-голубую карту, скрывающую облезлую часть стены. - Почему по нам долбят свои же? - Они думают, що творят пользу своими ракетами с неба. Они хочут нас освободить. - От кого нас освобождать, мама, от кого? - Считают, що треба освободить от нас же самих. Пола’гают, що таки, як твой папа или дядя Серёжа - террористы. т-тУфк-з - Не хочу, чтобы так было! - воскликнула дочь, ударив кулаком по стене. Карта пошатнулась и чуть не упала. - Я тэж не хочу. Алэ що нам делать? Теперь у Саши не нашлось ответа. Она молча доела суп и, поставив тарелку в раковину, очистила посуду тоненькой струйкой из-под крана. На ночь воду отключают. Девушка потопала к себе в комнату, чтобы переждать этот удручающий момент. Сегодня холоднее, чем вчера. Слышно пушечную канонаду и грохочущие взрывы вдали. Поэтому засыпала в наушниках, погружаясь в сон под музыку Boards of Canada. Утром пропустила все уроки. Когда пришла мать, Саша уже позавтракала. - Ниче’го не болит? - Почему ты меня не разбудила? Я проспала! - После вчерашне’го не стала тревожить. Хотела, щоб ты отдохнула. - Я не ранена и не больна. В школу всё равно ходить буду. Дочка закрылась у себя. Через полчаса открылась и, набравшись смелости, убежала в гости к однокласснице. На улице мало людей. Раньше их было гораздо больше. Троллейбусы ещё катались, но девушка решила пройтись на своих двоих. И так уйму времени проводила в тесном помещении. Вот здание, где обитает подруга Яна. Типичная девятиэтажка. У балконов торч