, я написала всем, кому мо’гла. Завтра буду писать тем, кому не смо’гла раньше. Только б нам отправили при’глашение. Мама не обнаружила свежих шрамов на теле дочери. - Зачем мы кому-то нужны? Почему нас вообще должны куда-то там приглашать? - спросила Саша и посмотрелась в двустворчатое зеркало. - На земле ще остались добри люди, - мать тоже погляделась в зеркало и поправила курчавые волосы. - Помимо то’го, взрослые часом умеют до’говариваться. - Продать себя собираешься? Мама ответила прямо и честно: - Пойду на що у’годно, аби ты очутилась в безопасности. Ясно? Якшо придётся сделать так, щоб меня купили, то со’глашуся. - Может, и мне анкетку подать? - ухмыльнулась Саша. - Не болтай ’глупостей! - А вот возьму и запишу видеообращение. Вдруг кто-то заберёт нас отсюда. Вот вдруг? А? Задав риторический вопрос, девушка потянулась на кухню. - У тебя интернета нема, - мать пошла вслед за дочерью. - А дядя Серёжа на базу не пропустит. - Ну-ну, не пустит. чи__--сфык Девушка раскрыла холодильник. - Про’голодалась? Зараз разо’грею супа. Мама извлекла алюминиевую кастрюлю, поставила её на плиту и зажгла тусклый огонь. Холодное пламя светилось обессиленно-голубым цветом. - Опять два часа будет греться? - Саша вспомнила музыкальную композицию, звучавшую днём. - Странно. Раньше еда куда быстрее готовилась. - О-о-ох, - мама тяжело вздохнула. - Ниче’го дивно’го нема. Просто у нас воруют тепло. - Пофиг. Разве остаётся что-то ещё, кроме постоянного ожидания, - промолвила Саша и потащилась к себе. В комнате старенький компьютер, выцветший диван и громоздкий бабушкин шкаф. Изнутри на окнах крест-накрест приклеена белая лента, а снаружи идёт дождь и гуляет вечерний ветер. Уличные фонари практически не горят. Они проживали одни. Отец погиб на фронте. Дома девушка в основном читала книги, постигала иностранный язык и умирала от скуки. Много времени проводила в одиночестве. Выбиралась только в школу или редко к подругам. В магазин обычно ходили родители, но продуктов хватало не всегда. - Разо’грелося, пойдём ужинать, - мать пригласила дочку за стол. - Не прошло и трёх зим, - шепнула девушка и двинулась на кухню. Саша молчаливо, но охотно хлебала картофельный суп, заедая квашеной капустой. Разговаривать особо не хотелось. Тишину нарушил свист: у-и-и-И-И-И-И... - Наконец-то, - сказала мама, убирая чайник с плиты. - Двадцать минут ушло. А вчера ведь за пятнадцать успел. - Чайник долго закипает... Чайник долго не закипает... Всё то же самое... Какая разница... - меланхолично добавила Саша, покусывая бутерброд. У матери не нашлось ответа. Она грустно взглянула на дочь, потом в окно, потом снова на дочь. Взяв пульт, мама включила телевизор. Там местные новости. Репортёр на фоне пожарной машины сообщал про артиллерийский обстрел. Три человека погибли, десятки тяжело ранены. «Могло быть и четыре, если бы не тот мужик, толкнувший меня», - мрачно думала Саша. Мать переключила канал - показывали шахтёрский городок. Переключила ещё раз - показывали поломанную страну. Девушка тихо заметила: - Столько про нас говорят, а сделать никто ничего не может. - Цэ велика политика, а мы - малэньки люди, - телевизор выключился. - Никто не знает о нашем существовании. - Но мы жители одной страны, - Саша бросила палец на жёлто-голубую карту, скрывающую облезлую часть стены. - Почему по нам долбят свои же? - Они думают, що творят пользу своими ракетами с неба. Они хочут нас освободить. - От кого нас освобождать, мама, от кого? - Считают, що треба освободить от нас же самих. Пола’гают, що таки, як твой папа или дядя Серёжа - террористы. т-тУфк-з - Не хочу, чтобы так было! - воскликнула дочь, ударив кулаком по стене. Карта пошатнулась и чуть не упала. - Я тэж не хочу. Алэ що нам делать? Теперь у Саши не нашлось ответа. Она молча доела суп и, поставив тарелку в раковину, очистила посуду тоненькой струйкой из-под крана. На ночь воду отключают. Девушка потопала к себе в комнату, чтобы переждать этот удручающий момент. Сегодня холоднее, чем вчера. Слышно пушечную канонаду и грохочущие взрывы вдали. Поэтому засыпала в наушниках, погружаясь в сон под музыку Boards of Canada. Утром пропустила все уроки. Когда пришла мать, Саша уже позавтракала. - Ниче’го не болит? - Почему ты меня не разбудила? Я проспала! - После вчерашне’го не стала тревожить. Хотела, щоб ты отдохнула. - Я не ранена и не больна. В школу всё равно ходить буду. Дочка закрылась у себя. Через полчаса открылась и, набравшись смелости, убежала в гости к однокласснице. На улице мало людей. Раньше их было гораздо больше. Троллейбусы ещё катались, но девушка решила пройтись на своих двоих. И так уйму времени проводила в тесном помещении. Вот здание, где обитает подруга Яна. Типичная девятиэтажка. У балконов торчат кондиционеры, у парадных подъездов сидят бабушки. Так и не скажешь: идёт война. Разве что на деревьях развешаны цветные метки, указывающие, где ещё ловится сигнал сотовой связи. Саша пешком поднялась на восьмой этаж и нажала круглую кнопку в электрощитке. дз-з-з - Кто? - раздалось из-за двери. - Тхэквондо. - Сашк, - крикнула Яна и открыла дверь. - С тобой всё ок? - Да так. Попала вчера под удар, - невозмутимо ответила Саша. - Вот скотины, уже центр города бомбят. Около рынка, да? В школе об этом говорили. - Ну такое-е... - девушка забралась внутрь прохладной квартиры и, сев в кресло, взялась за старый журнал. - А ещё что? - Ещё вояки приходили. Рассказывали, где предохранитель на пистолете, и дали боевую гранату подержать. Тяжеленная такая. - Значит, ничего не пропустила. Папа научил меня обращаться с оружием. Закрыв журнал на развороте с жирным заголовком "Неизведанные удовольствия", девушка устремилась на балкон. - Слу, - брякнула Яна. - Сегодня вроде без дождя, полезем в супермаркет? А? Идея быть арестованной Сашу не слишком привлекала, но скучать в пустой квартире без связи хотелось ещё меньше. Когда девочки выпили два стакана чая, они вышли на улицу и пошагали знакомым маршрутом в район аэропорта. По пути то и дело попадались частные дома со шрамами от артиллерийских снарядов, а дорога была поцарапана осколочными минами, будто с неба кто-то плюнул железной слюной. Чем ближе к супермаркету, тем больше отпечатков войны: всюду брошенные строения, продырявленные дорожные знаки, воронки в асфальте, застрявший металл в побитых заборах, переломанные деревья... Но девушек это не удивляло. Подруги гуляли и спокойно беседовали о кошках, встречающихся на пути. Разговаривали о фильмах, о новом кафе и о том, куда пойти учиться после школы. На затуманенном горизонте проступило здание нового аэровокзала - раскуроченная стальная громадина. Вся в дырках, многочисленных разломах и крупных трещинах. - Сань, вот проход, давай сюда. Яна легла на бетонную плиту шестиугольной формы. Затем протиснулась под опавшим деревом и, пригибаясь, пошла в сторону магазина. - Иду, иду, - сказала Саша, после чего склонилась к рельефному отпечатку железной гусеницы и поползла вслед. Девочки подкрались к отверстию в разваленной стене и осторожно заглянули внутрь. Темно. Пахнет крепким алкоголем. На полу рассыпаны мука и сахар. Подруги аккуратно прошли вдоль стены, чтоб не наследить. Еды уцелело всего ничего. Сперва вытащили консервы, потом крупы и соль. Но ещё кое-где валялись упакованные и вполне съедобные продукты. Девушки добрались до кондитерского отдела и торопливо забили рюкзаки шоколадом с различными сладостями. На обратном пути стянули по банке газировки и так же аккуратно, как и пришли, двинулись к выходу. Пролезли под упавшим деревом и... увидели двух вооружённых автоматами солдат. Один держал на мушке Яну, другой - Сашу. - Э. Стопэ. Кто такие? - грубо спросил первый. - Да это же мародёрки, - ответил второй. - Отпустите, мы не мародёры! - воскликнула Саша. пШть. я февраль, тридцатому. февраль тридцатому. задержали двух малявок в штатском. производим опознание. пШть. - Да ладно, а в сумарях тогда что? - осведомился второй и сдёрнул рюкзаки. Заглянув туда волчьим взглядом, швырнул их на землю. - Почему мы мародёрки? - закричала Саша. - Это ведь ничейное. - А это главный разберётся. Грузи их, - приказал первый. пШть. февраль тридцатому. нужен транспорт. подозрение на шпионаж. повторяю, подозрение на шпионаж. пШть. - У меня брат тоже на фронте служит, он вас всех проучит, лучше отпустите нас. Мы же свои! - голосисто сказала Яна. - Доброволец? - спросил первый. - Ополченец, позывной Моторама, слышали о таком? - Слышал, - заявил второй и подошёл к Яне. - А. Да, я эту дылду знаю. У неё ещё приступы бывают. Ну их на... - Ладнэ. Проваливайте. Но если ещё раз здесь застукаем - отвезём в штаб. Первый закончил говорить и ткнул автоматом в рюкзаки. Девочки наспех подобрали свои вещи, развернулись и, не оглядываясь, убежали в город. пШть. февраль тридцатому. отбой на транспорт. отбой. пШть.