Под завязку я сыт звонким прошлым,
А в душе голодает Русь.
Напостилась она по горло,
Да натикал ее черед
Разметать пустоцветный ворох
И лакать этот чертов мед.
Промороженный бешеной скачкой
На твоих я оттаял губах.
И просыпался первым плачем
На каштановых волосах.
Под украсной иконою пусть я
Буду в час покаяния бит.
В страшный холод гореть мне Русью
И оплакивать долю навзрыд.
Разгулялся мороз, растрещался.
Знаешь ли от чего в сердце грусть?
– До тебя ничего не боялся,
А теперь стать холодным боюсь.
Сон карамельный
Мне бы смерть в карамель тянучую:
Под забором замерзнуть пьяным,
Чтобы ангелы сладко мучали
И отпет был собачьим лаем.
Чтоб скулила бессильно вьюга
От того, что пропал с улыбкой.
Чтоб рыдали над телом други,
Обметая ее накидку.
И несли на погост угрюмо,
Хоть всегда распевали звонко,
Как звенела моя рюмка,
Как печалилась она
громко.
Языками чесали много:
– Не повесился, не казнили.
А в метель утерял дорогу
Да сомлел на морозе сильном.
Измотал парю снег обильный,
Затащив под сугроб глубокий.
Убаюкал обман синий,
Припорошил следов строки.
Не судили, что был безвестный,
Что поэтом себя намыслил.
И жалели, что прожил честным,
Что беззвучный скосил выстрел…
Нет желанья беспечно трезвым
Околеть, будто пес ничейный.
А взывают души порезы
Окочуриться карамельно.
Чтобы в стужу кто одинокий,
Обходя роковое место,
Прошептал через вздох глубокий:
– Спел гулена свою песню.
Помню
Боль в затылке… Нудная, вязкая.
Тучи с севера навалились.
Клены весело медью лязгая,
Приуныли вдруг, затаились.
Край заброшенный, даль опальная!
А крути да верти – Расея.
Годы выжатые не жалко мне
В пламень бешеную кипрея.
Не малиновые – кандальные
Церкви мерно куют трезвоны.
На берёзы смотрю печальные,
Слышу плачь их немой и стоны.
Помню нежной тебя и кроткою.
Помню, милая, твои губы.
Я ведь тоже из ласки сотканный.
С языка злого слыл я грубым.
Я умею быть нежным, слово!
Сердце черствое не на месте;
Не пропасть мне в краю суровом,
Быть тебе бы моей невестой.
Но иное судьбой завещано.
Обманули таежные мари.
Заманили простором грешного,
Усыпили и обокрали.
Знать удел, поменял бы многое,
Не лакал бы вино из грусти,
Что к тебе, далеко веселого,
Плен саранковый не отпустит.
Мысли тучами напустились.
Помню, милая, все я помню.
От того на краю России
Разрывает затылок болью.
Обмани меня Русь
Обмани надеждою пустою.
Залепи пощечину за так.
Все равно не стать тебе другою
Даже если поменяешь флаг.
Знаю, не обьять твои просторы.
Зорь не тронуть розовую гладь.
Ты одна еще чего-то стоишь
Для меня, неласковая мать.
Принимаю я тебя такою.
Но и ты безрадостно терпи,
Что случился не того покроя,
Что вовсю, до одури кутил.
А мечталось хоть чего-то значить,
Рисовалось быть тебе родным…
От того душа болит и плачет,
Что и мне не стать уже иным.
Гордая, далекая, чужая,
Может ты не так и холодна?
Может я, того не понимая,
Просто не испил тебя до дна?
Я, конечно, многое не видел.
Погаси огонь внутри огня.
Не последнею надеждой жив я,
Обмани и в этот раз меня.
Обласкай, сердечной придуряясь.
Обогрей наигранным теплом.
Может быть тогда я и раскаюсь,
Что горю неправедным огнем.
В западне саранкового буйства
Пить готов березовую грусть.