Тут же, как будто все это время опиравшийся о дверь, из помещения выпал странный безборододый гномик с шапкой, как у смурфика, и немного укуренным выражением лица. Он запрыгнул Профессору на шею и обнял за голову с криками:
-Мой спаситель! Ты освободил меня из кошмарного плена! - потом увидел Петю и недоуменно икнул ему, - Ты?!
-Здравствуйте, - ответил Петя.
Гном залез Профессору на лысину, устроился поудобнее и заявил:
-Я больше не торгую маслом. После той истории с додо я уже никогда не свяжусь с тобой и с этим делом.
-Я знаю, Гоша, что ты ненавидишь меня. Но у нас есть также общий враг.
-Ты говоришь о ней? Она вернулась?
-Да. И вот-вот станет Директором школы. Если это произойдет, то она будет ближе к мировому господству, чем когда-либо. Вместе мы должны ее одолеть. Нам нужна твоя помощь.
-Даже если Бабохча сильна, как никогда, то неужели ты не можешь справиться с ней при помощи этого пацана, о котором я кое-что знаю, но не скажу, ибо интрига делает меня более таинственной и интересной личностью?
-Еще рано, Гоша. К тому же на ее стороне гопники, а среди них встречаются такие, с кем лучше не обсуждать Канта в темном переулке.
-Хорошо, - сказал Гоша, слезая с Профессора и возвращаясь обратно в камеру, где горел тусклым светом телевизор, а пол был словно лепестками роз усеян чипсами. - Я помогу. Но не просто так...
Петя захлопнул дверь и закрыл задвижку.
-Так и быть, - раздался голос, - Я же добрый, я же моральная личность, я свят, как неродившийся Гитлер. Я помогу вам!
Петя открыл дверь:
-Отлично. И еще одна просьба: верни людям их носки.
Джек только тогда заметил, что его ноги вдруг оказались совершенно босыми. Двух разных (черный и психоделический) носков профессора тоже не было на месте, то есть на левой руке и вместо галстука.
-Я отказываюсь. Лучше жить в носках, чем погибнуть от швабры!
-Ладно, забирай. - сдался Петя, -После дела получишь еще один особый уличный носок - на протяжении нескольких тысяч лет много поколений людей носили его. В последние столетия он стал проклят - все его владельцы умирали от избытка радиоактивных и ядовитых веществ в легких. Я хранил его специально для тебя. Это чтобы ты нас не кинул в процессе, как когда ты сотворил ту забавную штуку с бедным кенгуру.
Глаза Гоши наполнились слезами:
-То была наивная молодость... Сам знаешь, 90-е, суровое время, особенно, когда это 1890-е. Знаешь, Петя, а ведь я скучал. Ты самый любимый из всех моих врагов. Друзей у меня нет, так что относительно ты мой лучший друг. А Бабохча - как родная сестра. А тот гад, который меня заточил и которого потом мои агенты (которых я тоже считаю врагами) за это превратили в новый роман Пауло Коэльо – как сын для меня.
Джек шепнул Профессору:
-Как Пете удается так ловко манипулировать гномами? Я еще ни разу не видел, чтобы кто-то из них не согласился на его предложение сразиться с Бабохчей...
-Гоша сидит здесь за торговлю носками. Он также организовал из тюрьмы массовую кражу носков с ног террористов ИГИЛ и Ким Чон Ына. Они пока этого не заметили, но если кто-то обнародует эту информацию – его нынешнее наказание покажется поездкой в Диснейленд: вместо «Беременна в 16» по телевизору начнут крутить только клипы Тимати. Так что Петя знает его слабые места.
-А этот трупешник тоже вы притащили? – спросил вдруг Гоша, указывая вниз на какого-то человека, незаметно подобравшегося к кактусу.
Вдруг человек чихнул. Из его рта и ноздрей разнеслась мощнейшая взрывная волна, способная, кажется, сровнять с землей целый город. Лес вокруг начал гореть. Десятки медведей, словно мотыльки, сбежались на свет и единой оравой бросились в огонь. Когда глаза Джека привыкли к дыму, он различил черты лица тощего бледного парня, курящего связку из десяти парирос "Беломор-канал" и выдыхающего дым из ушей и глаз. Джек узнал его: это был Кент.
Кент – настоящая легенда среди гопников его школы. Его почитали как своего рода Будду и в то же время как рок-идола типа Курта Кобейна. Дело в том, что в 27 лет, когда Кент, множество раз оставшись на второй год, все еще учился в первом классе, он достиг своеобразной Нирваны. Его тело после долгих лет непрерывного курения и алкоголизма к этому моменту полностью закоптилось и заспиртовалось, а разум окончательно избавился от суеты и устремлений, сосредоточившись исключительно на курении. Необъяснимый наукой феномен Кента заключался в том, что, хотя тот передвигался, разговаривал и курил, все исследовавшие его медики однозначно констатировали смерть тела и мозга. Внешне Кент был довольно слаб, особенно когда от легкого ветерка его руки и ноги начинали развеваться, будто у тряпичной куклы – а при ветре посильнее он и вовсе мог не пользоваться маршруткой, чтобы добраться до дома. Однако в школе ходили слухи, что однажды он в одну затяжку выкурил обидчика, а при желании способен скурить весь мир.