«Стоп. А где у нас Зецу?! Какого чёрта он до сих пор ни разу тут не объявился?!»
Конечно, скорее всего, Обито под охраной. А на окнах, стенах, на полу и потолке печати от проникновения. Да и вся Коноха, вероятно, окружена барьером, и появление чужака внутри него, даже если он вылезет из земли, будет немедленно зафиксировано.
Обито приуныл. Скорее всего, причина отсутствия Зецу даже не в охране. Какой-то уголок сознания не покидала мысль, что было бы странно, если бы слуга Мадары остался с ним после воскрешения хозяина.
Ощущать терпкую горечь предательства для Обито было уже не в новинку.
Не без раздражения вспомнилась битва с Конан. Из-за этой девчонки Обито в который раз потерял руку из клеток Хаширамы. Зато попрактиковался в изанаги. В конце концов, он ещё легко отделался, учитывая силу взрыва, поглощённого им при помощи камуи. Обито тогда охватили злость и досада: только недавно восстановив эту руку после передряги с Абураме он старался успеть разработать её и привести её силу и координацию в надлежащую форму. А теперь из-за этой девчонки всё сначала. Было ясно, что до войны он восстановиться так, как хотелось бы, не успеет, хоть Обито и откладывал обещанные уже всем боевые действия столько, сколько смог. Пожалуй, в этом-то и была причина того, что он снова проиграл Какаши. Обито задумчиво сжал и разжал кулак многострадальной руки.
Мысль об Акацуки потянула за собой ещё одну, необычную и неприятную. Если бы Нагато тогда не воскресил среди прочих своих жертв Какаши… То сейчас бы одиночество Обито было в разы беспросветней. «Когда это я стал таким чувствительным?!» — разозлился он на себя.
Тем более что Нагато с некоторых пор был той ещё занозой в… В общем, мешался. А точнее, не сам Нагато, а факт и обстоятельства его глупой смерти. Сколько всего пришлось менять на финишной прямой! Это уже не говоря о том, что с его преждевременным самоубийством план по воскрешению Мадары был окончательно похоронен. Не за счёт своей жизни же теперь его воскрешать, в самом деле. Роль властителя Вечного Цукуёми автоматически падала на самого Обито. А это означало, что его собственное счастливое будущее с Рин оказалось под большим вопросом. И как бы так попасть под иллюзию своего же шарингана? Чтобы разобраться, пришлось заморачиваться с Ограниченным Цукуёми.
Вот такую подлость устроил ему чёртов Нагато. А теперь Обито сам распускает нюни, прямо как этот слабохарактерный садист. «Пейн». Что за безвкусица. Оптимистичный до идиотизма Яхико всегда ему был симпатичен куда больше. Пожалуй, единственным, что оправдывало выбор Мадары в пользу Нагато, была кровь Узумаки.
Размышления прервались едва уловимым скрипом двери. За эти дни слух обострился и теперь был единственным союзником Обито. Было впечатление, что в комнату почти бесшумно проскользнуло сразу несколько человек. Обито напрягся.
Кто-то сдёрнул с него простыню. Всё тело как будто одеревенело. Даже дышать стало тяжело. Обито почувствовал неприятные и даже чуть болезненные покалывания то тут, то там. Это длилось несколько минут. Затем с его головы была снята повязка. Кто-то сжал виски. Дальше будто провал. Когда Обито очнулся, в комнате уже было абсолютно тихо.
Комментарий к Фрагмент XV http://savepic.net/8016668.jpg
http://savepic.net/8051487.jpg
http://savepic.net/8050463.png
http://savepic.net/8037151.jpg
http://savepic.net/8032031.jpg
====== Фрагмент XVI ======
— Я Хьюга Каннаби. Очень приятно!
Хьюга. Бьякуган.
Но — Каннаби?!
Нет, точно галлюцинации.
В другое время Обито бы ударило током от звука такого имени. Но сейчас он был настолько эмоционально истощён, что мог лишь сухо пропускать сквозь сознание факты. Ну, Каннаби и Каннаби. Бывали видения и похуже. Он потерял интерес к разговору с очередным плодом воображения. «Пожалуй, так недолго стать философом», — посетила его ироничная, а от того ещё более жалкая мысль.
А воображение-мучитель не унималось. Ещё крепче сжало его ладонь:
— Всё-таки ты пришёл в себя!
Тепло и влажность руки Рин — её слёзы — ужас в уцелевшем глазу Какаши…
Обито тряхнул головой так резко, что её содержимое будто ощутимо толкнулось о стенки туда-сюда: тук — тук.
Помогло. Отпустило.
— Как тебя зовут?
Хм. А вот это уже интересно. И многое объясняет.
Как поступить?
А, была не была. Но обойдёмся без имени клана.
— Обито.
— Пить-то будешь, Обито?
Прежде чем он ответил, что не стоило беспокоиться, губ коснулся прохладный край стакана. Обито послушно разомкнул их и пустил внутрь воду. Несколько капель сбежало из уголков по щекам и шее. Холодно и щекотно.
Вдруг их проворно смахнула тёплая, лёгкая рука.
— У тебя мурашки, — поделилась наблюдениями девушка, смущённо хихикнув. Звучало как оправдание прикосновению. Только вот от её пальцев мурашек на шее стало ещё больше.
«Каннаби. Ну и имя всё-таки», — поёжился Обито.
— Ты здесь уже почти месяц и совсем не поправляешься… Но у меня хорошие новости! Я придумала, как тебя вылечить, — радостно поведала она. — Но сначала скажи, как такое произошло с тобой? От чего эти раны?
Даже так?
Обито задумался.
Значит, не вся Коноха празднует его поражение. Похоже, он здесь инкогнито даже для некоторой части персонала. Опрометчиво, однако. Но судя по тому, что чувствует он себя до сих пор препаршиво, раньше к нему допускали только посвящённых. Фраза про лечение окончательно отмела сомнения в том, что неожиданная посетительница — медик.
Он старался даже про себя избегать употреблять её дурацкое имя.
Перед ответом Обито снова прокашлялся.
— Девятихвостый Лис всегда был непредсказуем…
«Даже под моим шаринганом», — мысленно добавил он. Ну, что же она там придумала?
— Наруто???
Подумав, Обито кивнул.
— Не зря все опасались, что однажды он не сможет его удержать. Так и вышло.
— Но это же чудо, что ты выжил! Даже Четвёртому Хокаге не удалось…
Жалко, этим чудом Обито больше не обладает. Полезное было чудо.
Он вздохнул.
Девушка молчала. Продолжала переваривать, видимо.
Наконец, терпение Обито было вознаграждено:
— Я заметила, что у тебя совсем нет чакры… То есть есть, но её каналы заблокированы. Скорее всего, именно поэтому ты не восстанавливаешься должным образом… Я выкроила время. Попытаюсь тебе помочь.
Точно, она же Хьюга.
Обито почему-то вспомнил покалывания во всём теле после последнего визита гостей. И действительно, чакры он уже давно почти не чувствовал. Как когда будучи ребёнком совсем не умел ей пользоваться, даже по воде ходить. С той лишь разницей, что сейчас это сопровождалось колоссальной слабостью.
Значит, что-то понаделали с его системой циркуляции чакры. Вряд ли это до сих пор эффекты от потери хвостатых.
— Что у тебя с левой половиной?
Ну уж нет. Он не собирался откровенничать.
— Да так. Старая травма.
— Вот почему с этой частью всё особенно плохо… Пожалуй, начну с неё.
Почувствовала, что давит на больное — дальше расспрашивать не стала. Какая чуткая.
Она зашуршала бинтами. Обито подобрался в ожидании боли. Бросила это. Захрустели ножницы. Их тупой металлический край щекотал бок. Чтобы не дёрнуться, Обито набрал побольше воздуха.
Спереди обдало прохладой. Он осторожно приподнялся, чтобы дать выдернуть повязки из-под спины.
Её руки легли на грудь. Обито ощутил уже знакомое покалывание. Только какое-то… тёплое что ли.
Странно, но оно даже будто снимало боль.
Задерживаясь на одном месте примерно на минуту, она чуть сдивигала ладони — на пару сантиметров. Очень скоро Обито поймал себя на мысли, что замирает от того, как это приятно.
Будто единственное его хорошее видение материализуется…
Обито тряхнул головой, приводя чувства в порядок.
Искренней и бескорыстной женской ласки Обито не знал никогда. Спустя год с тех пор, как он выбрался из подземелья Мадары и отдался путешествиям, он уже плюнул бы в лицо любому, кто сказал бы, что шрамы украшают мужчину. Ну точно не такие, как у Обито. А ещё глаз…