— Разумеется, о чём ты, Хината! Почему ты мне раньше не сказала?!
«Одной сендзюцу-чакры будет мало».
Курама!
Ты мне нужен.
Лис тут же откликнулся — не спал, наверное. Наруто почувствовал, как кожу начало немного жечь — будто без подготовки плюхнулся в горячий источник. Как же здорово, что они с Курамой наконец-то нашли общий язык.
Теперь — режим сеннина.
Голову взорвало множество ощущений. Среди этого огромного количества сводящей с ума информации нужно было вычленить чакру всего лишь одной девочки… Наруто мысленно постарался сосредоточиться на территории за пределами деревни.
Это оказалось необыкновенно тяжело.
Особенно когда внезапный всплеск мощной чакры волной смыл все остальные ощущения и заполнил собой всё сознание. Он был совсем рядом. От него сейчас почти не ощущалось опасности, но чакра была тёмной, очень тёмной. Как щупальца Восьмихвостого. И её было пугающе много.
«Мерзавец Обито всё-таки вернул себе силу! Что бы там ни говорил Шикамару, я должен убедиться, что никто не пострадает».
Сигнал шёл со стороны скалы каменных Каге.
Хриплый крик Обито вспорол воздух. Какаши услышал его ещё за долю секунды до того, как кулаком достиг его груди. Ореол чидори вокруг ладони рассекал пространство на некотором расстоянии от руки — и молнии вонзились в тело чуть раньше собственно пальцев Какаши. Крик оборвался одновременно с тем, как чидори прошло сквозь лёгкие, выжигая их. Казалось, техника должна резать тело легко, как масло, молнии должны делать всё за тебя, но на самом деле всегда требовалось усилие, требовалась скорость, и никуда было не деться от тошнотворного ощущения разрываемых под твоим ударом тканей. А особенно невыносимо было осознавать, что это он… родной Обито. Лучший друг, отдавший когда-то за него жизнь.
Многолетние диалоги-монологи на его могиле…
Через что он должен был пройти, чтобы стать таким?
Неужели та детская влюблённость в Рин сделала с ним это? Неужели она оказалась чем-то серьёзнее глупой симпатии?
Какаши сам тогда едва не умер вслед за ними обоими. И… наверное, тоже отдал бы всё — всё! — за возможность их вернуть.
А теперь он отдаёт его, Обито, за это «всё».
Как это возможно?
Хотя вот совсем недавно Обито был готов пожертвовать Какаши ради Рин. Что ж, он вправе распоряжаться жизнью Какаши, это он ему её подарил. Какаши ничего не имел против. Но остальные? С чего Обито взял, что он вправе решать всё за других?
Какаши должен ему это объяснить, даже ценой его жизни.
Пусть он снова останется один — он привык, он вынесет, Обито полжизни уже для него был мёртв, — но другие близких не потеряют, никто больше не окажется в таком же аду. И если цена — окончательно оставить в прошлом одного лишь Обито, — то пусть так и будет.
Его лицо было близко настолько, что капли крови изо рта срывались на куртку Какаши. На секунду пронзила мысль — может, зря? Он не вынесет смерти Обито вот так рядом, медленно…
Какаши почти не замечал боли от раны в животе. Обито теперь, похоже, дрался получше, чем в детстве. Вообще идея битвы в рукопашную с владельцем одновременно риннегана и шарингана была изначально провальной. Никак не отпускало чувство, что Обито… поддался. Словно какая-то часть его не одобряла то, что он делает, и толкала его искать смерти.
Какаши мучительно хотелось отстраниться, но чутьё опытного убийцы подсказывало, что пока нельзя. Нельзя дать ране Обито зажить. Какаши вряд ли ещё раз удастся его достать, да и кто знает, насколько сильна его способность к регенерации. Нужно терпеть, нужно ждать. Даже если придётся из-за этого умереть с ним вместе.
Этот мужчина определённо был сильнее и выносливее неуклюжего вспыльчивого мальчишки из памяти Какаши: не имея возможности даже нормально дышать, он рванул назад, освобождая грудь от пронзающей её руки. Какаши содрогнулся, когда оружие Обито также покинуло его тело, и немедленно крепко прижал к животу руку, которая была теперь по плечо в крови. Обито упал на колени и согнулся от боли. Перед глазами предстал изображённый на плаще камон Учиха, чудом не задетый чидори.
Нужно подойти, нужно добить.
Но не в спину же, не в символ клана…
Какаши понял, что бессилен. Он не может смотреть, как Обито умирает, но и сделать больше ничего не сможет. Ни ударить, ни помочь.
«Где ты сейчас, Обито? Ты многое пережил, и в этом не может не быть моей вины, но надеюсь, у тебя всё же хватит ума окончательно свернуть с того пути. Если ты ещё раз встретишь меня в качества противника, я убью тебя и не буду об этом сожалеть. Чёртов Учиха, как капитан нашей команды заклинаю тебя не делать больше глупостей. Хватит уже всех спасать. Меня, себя, Рин, мир… Остановись».
Обнаружив пустоту в палате Наруто, трепещущую занавеской на окне, Какаши вздохнул и закрыл глаз. Это было более чем закономерно.
Зубами палец до крови, узор печати по пыльному полу.
«Техника призыва!»
Мопс невозмутимо уставился на него глазами самого Какаши. Только двумя.
— Паккун, за Наруто.
Пёс, а следом за ним и Какаши, исчезли в окне.
Прежде чем Наруто оказался там, где нужно, чакра Обито пропала.
«Телепортировался, гад», — догадался он.
Однако пещеры, скрытые за лицами предков, всё же необходимо было проверить.
Хината не отставала. Теперь, когда чакра Обито не сбивала все сигналы, чакра Хинаты ярко ощущалась рядом. Мягкая, нежная, светлая. Если бы у Наруто была сестрёнка, она бы была похожа на Хинату. Она добрая, о ней хочется заботиться.
Наруто помнил примерное место, где последний раз чувствовалось присутствие Обито. Стараясь всё время держать в голове направление, он мчался по тоннелям этого бестолкового муравейника. Хината периодически крутила головой по сторонам, используя бьякуган. Наруто вспомнилась давняя история со стариком, грозившимся подорвать Коноху. А вот и та комната, где он имел с ним беседу… Вдруг Хината остановилась:
— Наруто-кун… Кажется, здесь что-то странное. Мой бьякуган не может видеть сквозь скалистые стены. Но вот здесь изображение обрывается даже раньше самой стены. Как будто что-то не даёт взгляду пройти дальше… Похоже на барьер.
— Но зачем кому-то было ставить здесь барьер? Здесь же только кучи никому не нужного хлама, — прежде чем Наруто договорил, в голове сложилась картинка. А что если барьер способен скрывать чакру? Тогда Обито может быть ещё здесь…
Недолго думая Наруто подготовил расенган. Между тем как голубой шар заискрился в его ладони и тем как он разнёс в крошки стену, на которую указывала Хината, не прошло и нескольких секунд. Чтобы удар вышел не слишком сильным, покров Лиса пришлось снять.
Благодаря этой предосторожности остальные стены чудом уцелели. Взметнувшаяся пыль осела, и перед ними предстала ещё одна комната. Точнее, уже — половина комнаты.
— Осторожно, Наруто-кун, здесь полно взрывных печатей.
Единственной деталью интерьера этого помещения был какой-то крупный частично рассыпавшийся камень.
— Его здесь нет! Хината, мы не там ищем!
— Наруто-кун, может, он правда уже покинул деревню? — робко предположила Хината.
Наруто скрипнул зубами и стиснул кулаки. Но тут же замер в недоумении.
— Паккун?!
Действие режима сеннина временно прекратилось.
— Что у нас тут происходит? Наруто, ты решил разрушить главную достопримечательность деревни? — как всегда по-доброму ироничный Какаши-сенсей приближался к ним, держа руки в карманах и улыбаясь единственной видимой частью лица — глазом.
— Какаши-сенсей, мы только что почти поймали его!
— Кого?
— Обито!
— Обито? Он был здесь? — взгляд сенсея из добродушно-непринуждённого стал пронзительно серьёзным.
— Я почувствовал его чакру в режиме отшельника. Внутри скалы. Но пока мы добрались, он успел уйти.