— И это ведь не повод делать здесь перепланировку, не так ли, Наруто?
Он смутился.
— Хината увидела тут барьер… И мы решили проверить, что за ним.
— Как выглядел барьер, Хината?
— Он мешал только бьякугану. Без его активации я вполне могла видеть эту стену.
— Экранирующий барьер. Хм, интересно. Кому это здесь могло понадобиться? — он сделал несколько шагов вперёд.
— Какаши-сенсей!!!
Однако вместо ожидаемого взрыва сенсей просто замер на месте.
— Там ловушки! — выдохнули одновременно Наруто и Хината.
Какаши-сенсей не реагировал. Казалось, он пристально смотрит на что-то прямо перед собой.
— Какаши-сенсей? — растерялся Наруто.
— Наруто-кун, его чакра…
Стараясь не наступить на печати, видимые только ей, Хината в два прыжка оказалась рядом с ним и коснулась рукой, прошептав: «Кай!» Сенсей вскинулся, шумно дыша, опустил голову и несколько раз сжал и разжал перед лицом свою ладонь, будто видел её впервые.
— Какое сильное гендзюцу… — пробормотал он задумчиво.
— Ничего не понимаю. Так это было гендзюцу? Разве гендзюцу действует на владельца шарингана?
Какаши-сенсей резко обернулся на голос Наруто, будто совершенно забыл, что он здесь не один. Стоявшую рядом Хинату он, казалось, не замечал.
— Да, если пользователь гендзюцу очень силён. Самые мощные иллюзии из всех, кого я знаю, принадлежали Итачи. Но существует ещё один человек, чей шаринган, будучи в единственном числе, в четырнадцать лет позволил ему подчинить Кьюби…
Наруто с удовлетворением отметил, что не был далёк от истины и не зря использовал расенган. Теперь им известно, что враг был здесь не просто так. Он к чему-то готовился.
— И балбес к тому же! Так что будь вдвойне осторожен там! Если тебя ранят — встретишься не только с моим кулаком!
— Кто я, по-вашему, такой вообще?! Я — будущий Хокаге, Учиха Обито-сама!
Он резко сел на постели. Это было что-то новенькое. Потирая лицо рукой и попутно отмечая, что не находит на нём повязку, он думал о том, что Кушина ему ещё не снилась. Последнее, что он о ней помнил — разметавшиеся во все стороны по столу, похожему на операционный, волосы, тёмные круги под глазами, безобразно огромный живот и общий измождённый вид — почти как у стоящего рядом сенсея… И — пронзительно орущий и копошащийся в его собственных руках свёрток. Ощущение пришло таким реальным, что Обито непроизвольно встряхнул кистями, стремясь избавиться от прилипшей к ним брезгливости. Секунда — и свёрток у потолка, блеск лезвия куная… Почти такой же, как блеск ярости и первобытного ужаса в глазах сенсея.
Если бы Обито тогда успел — кунаем… То сейчас бы уже обнимал Рин. Но он, конечно, не успел. Как всегда.
Неожиданно ощутив спиной прикосновение, он тут же развернулся — едва не с кулаком на изготовку. Ханаби отшатнулась. Похоже, он не заметил, как своим недавним резким подъёмом скинул её с плеча, на котором она вчера так и уснула.
— Всё в порядке?
— Да. Просто сон.
— Страшный?
— Не знаю. Наверное, нет.
— А почему ты тогда так испугался?
— Я не испугался.
— Расскажи мне, пожалуйста… — Ханаби опустила глаза вниз, набрала в грудь побольше воздуха, и её взгляд снова заметался по его лицу. — Я ведь умею различать твой страх, мне для этого не нужен бьякуган. Я уже могу в любой момент почти наверняка определить, что ты чувствуешь. Но в то же время я совершенно не представляю, где бродят твои мысли.
Вот это поэма. Обито почувствовал, как внутри медленно разливается тепло и выпроваживает все кошмары. Да как тут вообще думать, когда прямо на него таращится её грудь — ничем не прикрытая?
Ханаби заметила, куда направлен его взгляд, и поспешно отвернулась.
Чёрт, сколько же он проспал?!
Так и не ответив на вопрос Ханаби, Обито подскочил и принялся искать одежду. Опьянённое не изгнанной ещё до конца сонливостью тело повиновалось с задержкой в доли секунды, для Обито — очень медленно. Сознание бултыхалось в голове вперемешку с остатками воспоминаний. Раздробленный на части разум пытался выловить оттуда что-нибудь стоящее, за что можно будет уцепиться и вернуть себе ясность мысли. Со дня появления в госпитале Конохи и до сих пор его не отпускало чувство, что он сам загнал себя в ловушку. Её стенки то сужались, выдавливая из своего пленника внутренности, то расширялись, давая прийти в себя после приступа клаустрофобии, чуть-чуть ощутить — не вкус, нет — привкус суррогатной свободы, дразня, чтобы потом снова взять в тиски.
И сейчас Обито чувствовал себя как раз в тисках.
Главным образом, из-за прогрессирующей небезопасности Камуи.
Ладно, пришла пора вспомнить весёлые пешие путешествия с Дейдарой.
Дождь. Нужно найти Ханаби плащ. Обито хмыкнул, вообразив её в экипировке Акацуки. Вести её на склад не стоило, но оставлять здесь без присмотра — и подавно. С другой стороны — кому ещё понадобится этот чёртов склад.
После прогулки по коридорам и комнатам в поисках необходимого в ответ на вопросительный взгляд Ханаби он пожал плечами:
— Это бывшая база Акацуки, обнаруженная нами во время миссии ещё несколько месяцев назад.
Она кивнула. Затем ловко обрезала кунаем чересчур просторную и длинную для неё ткань, по настоянию Обито вывернула наизнанку и спряталась в ней, утянув с собой внутрь красные облака.
Как хорошо, что она завязала с самыми неудобными вопросами. Обито даже себе не признавался, что иногда по позвоночнику едва ощутимо пробегает неприятный холодок при мысли о том, что Ханаби может узнать правду. Именно поэтому он позволял её словам о любви обтекать его по касательной, не проникая внутрь. Она, может, и любит, но точно не его. Настоящий Обито, тот, что под жёсткой коркой масок, был и останется никому не нужен. Во всяком случае, в этом мире.
Они покинули здание. Обрушившийся сверху дождь быстро придал плащу форму её тела. Обито невольно задержал взгляд на казавшейся теперь такой бесконечно хрупкой фигурке.
Стук капель по капюшону успокаивал и приводил мысли в порядок.
Нынешняя политическая ситуация в Скрытом Дожде была ему не вполне ясна. С начавшейся войной Обито его забросил — как игрушку, которую перерос, — вполне логично полагая, что этому миру всё равно осталось недолго. Ходили слухи, что после смерти сначала их Бога, а затем и Ангела местные избрали себе в качестве главы деревни какого-то типа, вовремя объявившего себя потомком Ханзо. Это было как нельзя кстати, потому что соседние и не очень страны, пользуясь ослаблением Деревни Дождя и тем, что все пять великих стран полностью поглощены игрой в Альянс, уже облизывались в предвкушении обретения новых территорий и даже успели совершить несколько нападений. Очевидно, для Дождя, так или иначе, всё кончено. Потрепыхается ещё сколько-нибудь и сдастся вон той же Траве. В их случае это не самый плохой итог, надо сказать.
Нужно было по наиболее короткому пути беспрепятственно добраться до границы со Страной Рек. Однако перед этим предстояло ещё одно дело.
Комментарий к Фрагмент
XXV
http://savepic.net/8047397.png
http://savepic.net/8018705.jpg
http://savepic.net/8050452.png
====== Фрагмент XXVI ======
— Пссс. Пссс!
Ханаби не выдержала:
— Эй, Обито-сама!
Он слегка вздрогнул.
Лица их обоих были скрыты капюшонами, это всё упрощало и прибавляло Ханаби смелости. Будто странное наваждение её наконец отпустило, и к ней постепенно стала возвращаться непосредственность.
— Пссс, говорю тебе! Это такой шпионский позывной. Ты такой важный, но я всё равно спрошу. А куда мы вообще идём?
Он не обернулся и не сбавил шаг, хотя определённо слышал её. Между высоких зданий стали мелькать привычные глазу двухэтажные. Но если в Конохе они были светлые, цветные, то здешние домики выглядели обломками окружающих башен — тёмно-серые, почти чёрные, блестящие от дождя их стены словно представляли собой булыжную мостовую, поднятую вертикально. Как будто верхние части некоторых башен развалились, оставив после себя пеньки. Выглядело так, словно город обломал обо что-то зубы.