Удовольствие нарастало, и вместе с ним внезапно ему захотелось углубить и боль. Понимая, что сам просто не сможет прервать Ханаби, он попросил, сбито дыша:
— Попробуй кунаем. Дольше будет заживать.
Ханаби приостановилась, не сразу поняв, чего он хочет. Потом удивлённо взглянула в глаза, безмолвно спрашивая, уверен ли он.
Обито подмигнул, показывая, что уверен.
Ханаби стянула с дерева свой подсумок и извлекла оружие. По-прежнему с сомнением глядя на него и на Обито, она нерешительно вернулась.
— Здесь, — указал он на левый бок. Не известно, почему, но хотелось почувствовать именно его.
Было видно, что Ханаби колеблется. Он обхватил её руку и подтянул к себе.
— Давай. Я готов.
Ей потребовалась ещё почти минута. Наконец Ханаби обрела решимость, вонзила кунай и оставила им длинную довольно глубокую полосу. Обито изогнулся: металл черкнул по рёбрам.
Видимо, на его лице что-то отразилось, потому что Ханаби как-то внезапно побледнела. Обито улыбнулся уголками губ и слегка кивнул, подбадривая. Он поднёс к себе её руку и заставил кончики пальцев погрузиться в рану, кусая губу и сдерживая стон. Член снова оказался у неё во рту, влажный язычок забегал по головке, заставляя почти забыть о ране. Но Ханаби вовремя слегка шевелила в ней пальчиками, возвращая боль. Кровь обжигала бок, Обито чувствовал, как срабатывает механизм регенерации, и надавил на её руку сверху, содрогаясь от новой волны боли и от того, как Ханаби одновременно с этим трогает языком уздечку. При таком количестве ощущений он и подумать не мог, что от её внезапного настойчивого прикосновения ко второму боку станет так щекотно. Больно, приятно и щекотно одновременно, со всех сторон. Мозг Обито отказывался переваривать такое многообразие информации и, помучив его ещё немного, взорвался от удовольствия.
После оргазма Ханаби ещё долго и приятно-болезненно целовала рану, чтобы Обито мог как следует её прочувствовать, пока та не зажила. Болевой порог снова упал, интенсивность ощущений увеличилась в несколько раз, и терпеть стало по-настоящему трудно. Обито был благодарен ей за то, что она рискнула и не пожалела его, когда он попросил. Это совершенно особое удовольствие сблизило их. Он мог ей доверить причинить себе боль, мог продемонстрировать свою внезапно возникшую потребность в этом — это стоило многого.
— Мне понравилось, — вдруг смущённо прошептала Ханаби. — А ты правда этого хотел?
— Почему бы и нет. Приятно.
— Эй, может, — тогда — лечить тебя и не стоило?..
====== Фрагмент XXX ======
I’m on the wrong side of heaven
And the righteous side of hell
©*
Последняя близость переворошила внутри все чувства. Видимо, поэтому мозг Ханаби взял временный таймаут и незаметно заставил свою хозяйку задремать.
Проснулась она укутанной в два уже сухих плаща и уложенной такой личинкой у костра. Обито, уже одетый, околачивался неподалёку — примерно в той стороне, где оставил трупы. Лицо его выражало крайнюю степень озабоченности. В ответ на искреннюю улыбку Ханаби он не то что не улыбнулся — даже не кивнул.
«Да что опять такое? Ему не понравилось? А может быть, я спала как-нибудь некрасиво? С открытым ртом, например? И поэтому он теперь на меня так странно смотрит? Или… что-то случилось?»
Ханаби завозилась в поисках остальной одежды. Пришлось накинуть плащ и прыгать, чтобы сдёрнуть её сверху. Когда Ханаби покончила с этим и обернулась, то увидела, что Обито куда-то делся, а там, где недавно лежали тела, полыхает чёрный огонь.
Он спрыгнул откуда-то сзади и подхватил с земли свой плащ. Отряхнул, набросил.
— Ты как? — хмуро поинтересовался он.
— Нормально. Классная техника, — кивнула Ханаби на огонь. — Тоже учиховские штучки?
— А? Да, вроде того. Спасибо. Если вдруг где-то такое увидишь — держись как можно дальше. Это пламя нельзя потушить.
— Как скажешь. Ты чего такой? Что-то случилось?
Ханаби постаралась сказать это как можно непринуждённее, а сама внутренне замерла в ожидании ответа.
Обито зарёкся в ближайшее время развлекаться, потому что всё это, чёрт подери, явно мешало. Например, каким-то образом за ночь тела убитых им шиноби превратились в тела клонов Белого Зецу. А он даже не заметил. Он, видите ли, трахался!
Чёрт его знает, что эта находка может значить и чем грозить. Одно радовало — чутьё всё-таки не подвело. Ему тогда сразу показалось странным, что ставшая давным-давно гражданской Деревня Горячих Источников снарядила за Хиданом каких-то собственных — не наёмных — ниндзя. К тому же в бою они совершенно не пытались использовать ниндзюцу. Только оружие. Вот тогда бы и среагировать…
Проклятие, если это вездесущее неуничтожимое существо успело донести Мадаре… Нужно что-то делать. Следили от самого Скрытого Дождя — значит, видели Ханаби.
Похоже, придётся рискнуть и воспользоваться камуи. В конце концов, не будет же в том измерении вечно дежурить отряд Альянса. Во-первых, в этом случае с ними всё время должен находиться тот, кто будет их перемещать туда и обратно. Даже если они имплантировали его шаринган единственному оставшемуся в их распоряжении Учихе — Саске, он не сможет использовать его круглосуточно. А что если не Саске, а Наруто? Мальчишка с прорвой чакры, сенпо и регенерацией Лиса. Вот этот, пожалуй, мог бы торчать там бесконечно. Только отряд менять. Правда самому Обито никогда не приходилось пребывать в измерении Камуи больше пары часов, так что он не был уверен, нет ли у слишком долгого нахождения там каких-нибудь непредсказуемых побочных эффектов.
Он усмехнулся, вспоминая дерзкую лекцию Наруто. Сопляк, манипулировать им пытался. Да за одно только упоминание Рин его стоило бы прикончить. И почему тогда Обито этого не сделал, что на него нашло?
Мысль о втором шарингане притащила с собой Какаши. Жив ли он там ещё? Обито с неудовольствием поймал себя на том, что ответ на этот вопрос ему как-то подозрительно небезразличен.
С аматерасу оказалось довольно просто. Нужно было концентрировать чакру природы огня не в руках и лёгких, а в голове. А затем чётко спроецировать образ пламени из сознания на выбранный объект, почти как с гендзюцу. Во время активации техники автоматически направив всю подготовленную таким образом чакру по привычке в левый, собственный глаз, Обито едва заставил себя держать его открытым. Ни одна способность додзюцу не обжигала шаринган так сильно и не вызывала такое напряжение. Было чертовски больно. Он вспомнил, как кровоточил глаз Саске от аматерасу в битве с Данзо, и провёл рукой по щеке. Ух, надо же. Обито вытер руку о плащ. Сконцентрировавшись снова, он направил на этот раз всю чакру в правый шаринган. Жжение было и сейчас, но не такое сильное. Вполне терпимо, в бою отвлекать не будет. Вечный Мангёкё как-никак. Наверное, теперь у этого глаза какая-то автономная мгновенная система регенерации.
Сусаноо требовал больше ментальных выкрутасов, так что с ним было решено подождать: проснулась Ханаби, и время для качественной концентрации было упущено. Сам же он здорово не выспался, что тоже не способствовало эффективному контролю чакры.