Комментарий к Фрагмент
XXXVI
Внимание, СПОЙЛЕР к манге.
Сусаноо Обито: http://savepic.net/8006420.jpg
====== Фрагмент XXXVII ======
— Понял? Справишься?
— Хм. Поверить не могу, что теперь командуешь ты, — Какаши неожиданно прищурился, улыбаясь. И тут же снова посерьёзнел: — Ты изменился.
Обито не смог не вставить самодовольное:
— Привыкай.
Фраза «ты изменился» и вовсе не несла для него никакой смысловой нагрузки. Это как обсуждать погоду. Кому какая разница? Солнце, дождь, снег… Декорации. Если не мешают ниндзюцу — лишняя информация. Мусор.
Кому какое дело, изменился ли он, если и перед этим до него никому дела не было?
Он чувствовал, что Какаши пытается его зацепить, сблизиться. Прощупывает, что ещё осталось в Обито. Обито знал, что не выйдет — нечего там искать уже. Но так хотелось его ударить в эти моменты побольнее! Чтобы отстал. Чтобы не ковырялся.
Ради дела приходилось наступать на горло хлещущему изнутри потоку колкостей. Да и самому уже противно было. Слишком горчило это всё на языке во время произнесения. Ведь их обоих задевало одно и то же.
— А ты всё такой же высокомерный зануда, — почти с любовью отвесил ему Обито, чтоб уж совсем не оставаться в долгу.
Его злило то, что он толком не мог понять, зачем взял с собой теперь балласт в виде Какаши. План, разработанный им в связи с этим, был чисто перестраховочным и явно лишним. Напрашивался вывод, что просто одиночество доконало, но мириться с этим выводом не хотелось. Обито жил бок о бок с одиночеством восемнадцать лет. Оно было ему и проклятием, и защитой. И, обретя его снова, он не был уверен, что готов от него отказаться. Во всяком случае, не сейчас. Слишком больно оно бьёт потом, возвращаясь, и слишком внезапно это делает.
Он подумал и всё же решился спросить как бы между прочим:
— Ты сказал, Наруто верит в меня. Настолько, что не будет ставить деревню на уши и лично открывать на нас охоту? Он ведь знает, куда ты пошёл. Прикроет тебя на какое-то время?
— Уже прикрывает. Обито, ты тоже можешь ему верить. Ты ведь забрал меня, чтобы никто не обнаружил пропажу глаза? Чтобы меня защитить. И Наруто это поймёт.
— Только не начинай, — поднял ладонь Обито. — Твои нравоучения уже поперёк горла.
А сам злился, злился, злился сильнее. Прав этот бака-Какаши, чёртову тысячу раз прав.
— Я тебе благодарен. После этого я должен был появиться у Хокаге в госпитале. И ты прав, на какое-то время Наруто меня прикроет, но рано или поздно…
— Не надо меня благодарить. Я всего лишь возвращаю долг.
— Обито. Я отдал тебе то, что твоё по праву. Ты ничем мне не обязан.
— Заткнись уже, — Обито напрягся. Что-то здесь было не так. Или изнасилованные нервы дают сбой? Измерение Камуи тихо и неподвижно. Однако надо уходить отсюда. Иначе как бы не пришлось переделывать план.
Может, дело в злоупотреблении техникой? В отсутствие здесь природной чакры само это пространство ворует у тебя твою. Обычно это сильно не ощущается, но в сочетании с перенапряжением нервов и общей накопившейся усталостью — утомляет.
Так или иначе, Обито отдался воле внутреннего голоса и перенёс сначала Какаши, затем себя. И вовремя. На последних секундах очень сильно вспыхнул болью правый глаз, будучи даже не задействованным в технике. Однако как только Камуи выбросило Обито наружу, боль испарилась. И тем не менее, Какаши всё равно пришлось схватить его за плечо.
Шикамару как раз переворачивал к себе доску с шоги другой стороной, чтобы сделать ответный ход самому себе, когда мысль наконец-то пришла та самая. Он вскочил и сорвался с места. Фигуры покатились по полу.
— Хокаге-сама… Наруто.
Наруто и Пятая удивлённо оглянулись на него. Шикамару впервые влетел в кабинет Хокаге без стука.
— Прошу прощения, что прерываю. Но я знаю, кто предатель.
— Я вижу, ты не принёс риннеган, — глаза саннина сузились, его улыбка из недовольной мутировала в плотоядную.
Вот интересно, как он почувствовал отсутствие риннегана, подумал Обито. В режим мудреца вошёл? Вполне возможно, если даже Кабуто смог обучиться этой технике. Орочимару всегда мечтал обрести сендзюцу. Обито пригляделся: ну, на змею тот был похож всегда, а вот фиолетовые линии вокруг глаз и на носу определённо стали ярче. Но тем не менее – войти в режим мудреца в отсутствие тут сенчакры? Если только заранее. Значит, скорее всего, через определённое время он будет стараться вытянуть Обито из Камуи наружу и вести бой там. Несмотря на временный пропуск сюда, тут не его территория — тут территория Обито. Драться здесь без своих обычных сил ему будет сложно. К тому же, им во что бы то ни стало нельзя покидать это измерение: очевидно, что вместе с глазом Обито Орочимару приобрёл и неуязвимость. Пока они здесь, эта способность не работает. Но снаружи она породит много проблем.
— Сначала говори, где Ханаби.
— Обито, ты самый большой лжец из всех, кого я знаю. Неужели ты думаешь, что я поверю, что после этого ты тут же сбегаешь и доставишь мне риннеган?
— То же могу сказать и о тебе. Говори, где она.
— Жаль, я думал, мы сработаемся. Прости, моя вина. Кажется, я переоценил важность Хьюги для тебя. Что ж, мне больше ничего не остаётся, как обменять её на риннеган непосредственно у Конохи. Не обещаю, что при этом она не узнает, кто ты, и не думаю, что мне даже придётся говорить ей самому… Но тебе ведь всё равно, правда?
Обито старался успокоиться. Чёрт, да как же этот мерзавец злит своей самоуверенностью!
— Правы были они, в Конохе. Ты преуспел в том, чтобы стать вторым Мадарой. Бездушным, жестоким, эгоистичным моральным уродом. Тебе плевать на девочку, которая тебя любит, — Орочимару снова прищурился. — Ты использовал её, а потом отправился по своим делам. Скорее всего, ты даже рад от неё избавиться. Она дала тебе всё, что нужно. Подлечила. Приласкала, — Обито слышал, как ярость клокочет в ушах боем крови. — А потом стала мешать. Я могу тебя понять, слабаки — всегда обуза. Но зачем же так? Ты ведь знаешь, что её теперь ждёт в деревне? Пытки, Обито. Бесконечные допросы. И вся последующая жизнь будет для неё пыткой. Что она почувствует, узнав, что оказалась всего лишь подстилкой для самого жестокого убийцы своего времени? А ведь ты — её первая любовь. Знаешь, как это тяжело, когда она заканчивается трагично? Это бьёт по всей последующей жизни. Но мне ли тебе объяснять… Наверное, ты лучше меня знаешь это, Обито? Ты не просто эгоист, ты ничтожество. Ты не смог уберечь свою любовь, и бедной Хьюге теперь мстишь за это? Вымещаешь на ней свой гнев на мир? Чтобы хоть кто-то пережил то же, что и ты, — а то и хуже? Кто ты после этого?
Обито уже ничего не видел перед собой, в голове как будто взорвались несколько раз самые мощные бомбы Дейдары. Си-три? Си-четыре?.. Он старался переключиться хоть на что-нибудь, чтобы не давать словам змеёныша пробираться в мозг и разъедать его как червям. Взрывать и разъедать. Снова и снова. Словно он был воскрешён эдо тенсей: собирался по кусочкам после каждого взрыва и был готов к следующему. Обито боролся с тем, чтобы не начать что-то доказывать, чтобы не согласиться с ним, чтобы не потерять такой хлипкий контроль над собой…
И потерпел неудачу. Он обнаружил себя несущимся на Змея едва ли не с голыми руками и вдруг осознал, что тот исчезает. Позорно исчезает в неизвестном направлении. Кажется, в этот момент он ещё продолжал что-то говорить… Рассвирепевший окончательно, Обито мгновенно остановился и зарычал: «Стой, гад!» — активируя камуи и затаскивая его обратно, изо всех сил не давая завершить технику.
Как настоящий собственник глаз, он оказался сильнее. Образ Орочимару вновь стал чётким, к удивлению своего обладателя, и угодил прямо в руки Обито. Обито удалось стиснуть его за шею, сжимая с такой силой, что казалось, все мышцы руки рвутся от напряжения. Однако шея пресмыкающегося мгновенно выросла вверх и обвила Обито со спины раньше, чем он, не поборовший ещё ярость, смог на это среагировать. Под лопаткой впились клыки, — Обито разжал хватку, — а затем ещё раз — в левое плечо, да так, что его свело от боли. Он привык, что любые укусы в бою ядовиты, а уж у этого, наверняка, и подавно. Думать о том, как нейтрализовать или извлечь яд, было некогда, оставалось надеяться на клетки Шодайме. Как назло, укусы пришлись на родную половину — часть не оторвёшь.