Схватившись за плечо и отпрыгнув в сторону, Обито подобрался, фокусируя взгляд и готовый в любое мгновение отразить атаку. Но Орочимару было уже пять. «Клоны… А как же дефицит сенчакры… Рассчитывает на собственную… Что-то здесь не так… Уж не гендзюцу ли это… Однако чтобы даже пытаться атаковать гендзюцу кровного носителя шарингана, надо быть полным идиотом…»
Они напали одновременно с разных сторон. Оказалось, что лишь в поле зрения было пять, потому что, уворачиваясь, Обито наткнулся на ещё троих со спины и сбоку. Чтобы атаковать аматерасу, нужна дистанция, иначе можно самому пострадать. Даже для гендзюцу надо было бы хотя бы замереть на месте и поймать взгляд — и одного, но не восьмерых…
Левая рука не только оглушительно болела, но и не повиновалась. Обито было не привыкать работать одной, однако против хорошего массового тайдзюцу это было не то чтобы очень эффективно. Нужно было дистанцироваться, но Орочимару, как назло, не давал. Атаковал по-змеиному — отдельными бросками — но со всех сторон.
Во время очередного его броска Обито воспользовался мокутоном и ощетинился древесными ветвями, намереваясь пронзить ими как минимум трёх атаковавших его в тот момент клонов. Однако никаких ветвей Обито так и не увидел. Что ещё за чёрт?!
Вместе с болью от этих пропущенных ударов и новыми попытками применить древесные техники до него стало медленно доходить, что произошло. Яд. Кабуто говорил, что использовал вещество, подавляющее способности Ямато. Где он ещё мог взять секрет этого яда, как не у учителя?
Орочимару подготовился.
Значит, на регенерацию рассчитывать нечего. Скорее всего, яд блокирует всё сопутствующее мокутону. Но теперь, по крайней мере, известно его назначение. Не самый опасный. А ведь мог бы быть смертельным. И всё же нужно теперь быть максимально осторожным. Клоны кусать не пытались, но их возможности были не известны. Как и самого Орочимару. Фанатичный коллекционер техник, положивший на это жизнь — и не только свою. Биджу его знает, на что он способен.
Чёртовы клоны (насколько он знал, Орочимару обычно использовал грязевые) не развеивались от ударов, сколько бы силы Обито ни прикладывал, как бы точно ни попадал. Словно в ответ на мысли об их возможностях один подобрался близко и выпустил из рукава змей, которые в секунду плотно обернули Обито.* В следующее мгновение стало ясно, зачем он это сделал. Обито не удавалось вырвать себе кусок дистанции, противник же подобных проблем не имел: один клон (или оригинал?) остался в отдалении, сложил пять печатей (Обито разобрал каждую, но технику определить не удалось) — и вдруг мир потерял все звуки. Клоны исчезли, будто сдутые ветром, в том числе тот, что сдерживал Обито.** Отсутствие звуков словно ещё сильнее обострило зрение — и перед Обито в замедленном режиме пронеслись новые складываемые Орочимару печати, одна за другой… В этой последовательности Обито не мог ошибиться. Слишком много проблем она ему принесла на войне. Техника светового взрыва. Не дав Змею завершить задуманное и используя наконец-то обретённое пространство, Обито запустил процесс образования Сусаноо и зажмурился, для верности прикрыв глаза рукой. Теперь он в безопасности. Даже неполная форма Сусаноо — идеальный щит. Тратить чакру на завершённую форму пока необходимости не было — Обито сомневался, что в арсенале саннина есть настолько пробивные техники. Пока можно обойтись костями и мышцами Самурая, а там посмотрим.
Как только он счёл возможным, открыл глаза. Мир окрасился в голубой. Однако звуки ещё не вернулись. Не то чтобы Обито это сильно напрягало, но…
Орочимару упал грудью на пол, и из его пасти вынырнули полчища змей. Они потоком хлынули к Обито, запрудив собой весь пол. На подступах к Сусаноо их головы взметнулись вверх и из глоток выпростались клинки. Обито с интересом наблюдал за этим, даже не пытаясь защищаться. Когда несколько клинков обломались об дымку Сусаноо, он поднял правую руку, согнул в локте, с удовольствием чувствуя, как повинуется огромный самурай, как рука гиганта обретает полный покров, — и чудовищных размеров сюрикен рассёк воздух — Обито почти слышал его жалобный надрывный вой — и металл вонзился прямо в каменный пол, разрубив застывшего в позе ящерицы саннина пополам. Змеи обмякли. Обито даже как-то досадно стало: хотелось поиграть в Сусаноо подольше.
Он потёр больное плечо и вдруг потерял равновесие. В спину что-то ударило — и не по Сусаноо. По Обито. Всё ещё оглушённый, он не смог вовремя отследить нападение. Но Сусаноо?..
Обито развернулся и от удивления мгновенно оказался на ногах. Над ним возвышалось огромное белое существо, похожее на гидру с несчётным количеством змеиных пастей; чтобы разглядеть его, пришлось задрать голову.
Только выведя Сусаноо в абсолютную форму, Обито сравнялся с ним уровнем.
Значит, это пробило его защиту? Он стал припоминать, что Зецу рассказывал о чём-то подобном, когда докладывал о бое Итачи и Саске. Значит, Орочимару владеет такой масштабной техникой, что может потягаться силой с богом-самураем, пусть даже бывшим всего лишь в неполной форме? Получается, всё то время, пока спереди Обито отвлекали эти смешные змеи с клинками, за его спиной находился оригинал.
Чтобы управлять крыльями, Обито интуитивно сконцентрировал чакру в лопатках. Сработало! Сусаноо воспарил вверх и приземлился за разрубленным недавно телом саннина. Стоило только Обито выдернуть из камня сюрикен, как одна половина лежащего тела стала сшиваться с другой сотней змей. Да что за бессмертная гадина!
«Аматерасу!»
Применяя эту технику своим Вечным Мангёкё, можно было избежать негативных эффектов в виде повреждений глаза. Однако Сусаноо, требующий использования сразу обоих шаринганов, тоже имел своё побочное действие. При сколь-нибудь долгом его использовании он сильно перенапрягал левый, родной глаз и, ко всему прочему, заставлял каждую клеточку тела вопить от боли. Обито и представить себе не мог, как же сильно такая защита выматывает пользователя вовсе без Вечного Мангёкё. Тем более что он сам уже сейчас вполне ощутимо испытывал на себе этот мучительный отклик, а бой ещё не был закончен.
Не успевшая полностью срастись тушка корчилась в чёрном огне. Тем временем Обито не без труда отсёк катаной пять из восьми извивающихся и норовящих достать его голов змееобразной гидры, остальные поджёг тоже.
Пристально наблюдая за тем, чтобы проклятые головы не отросли и успешно догорели, Обито слегка перевёл дух и вытер с лица кровь, не забывая, наученный опытом, кидать взгляды по сторонам. От этого ползучего безобразия всего можно ожидать.
На месте сдувшегося чудовища лежало тело. Не известно, почему, но огонь его не достал. Не рискуя полностью освобождаться от Сусаноо, Обито существенно облегчил доспех — до половины и до костей, оставив только одну руку с катаной и выдохнув от упавшей втрое скорости расхода чакры — и приблизился.
Ему пришло в голову, что всё сложилось так соблазнительно удачно, что даже их с Какаши запасной план может сработать.
Оставалось только одно. Обито развернул катану остриём книзу и вонзил Змею в сердце.
Это будто запустило какую-то реакцию: тело стало становиться жидким, а начиная с головы — оформляться в толстую белую змею, которая тут же ускользнула прочь от лезвия Обито.
И хотя Обито подсознательно был готов к ещё одному раунду, однако всё же не смог не подивиться в который раз живучести гада.
Единственное, что он понял в следующие несколько минут — у Орочимару осталось недостаточно чакры, чтобы повторить трюк с гидрой, но вполне хватало, чтобы отражать любые атаки стихии огня, в том числе аматерасу, призывом Врат Рашомон. Обито их рушил ударами катаны, однако по самому саннину попасть тем же образом не удавалось — принимая форму белого змея, он запросто ускользал от меча неповоротливого скелета, однако продолжал кружить вокруг.