— Хм… Так ты не знаешь, — озадаченно сказал он сам себе. — Не думаю, что это просто так… Скажи, я первый, кому ты задаёшь этот вопрос?
— Нет, — грустно и честно ответила Ханаби и мигом пожалела об этом. Она закусила губу. Вот план и провалился.
— И кто был до этого?
Она поняла, что больше темнить нет смысла. Внутри всё опустилось.
— Наруто и Обито… — растерянно выронила она.
— Обито?! — словно подавился Шикамару.
Повисла глупая и… страшноватая пауза.
— Кхм… И что он… они сказали? — реабилитировался он.
Ханаби почувствовала, как к горлу подкатывает комок бессилия и недовольства собой. Иными словами — истерика.
— Вот ты где, Ханаби! — к ним издалека бежала Хината.
— Вы обещали! — заторопилась Ханаби, пока сестра не слышала. — Отвечайте! — она подалась ближе к нему, инстинктивно сжимая кулаки от волнения.
— Окей, ладно, ладно! — испуганно замахал руками Шикамару, а потом смущённо завёл одну из них за затылок. — Кхм, в общем, дело в том, что это…
— Ханаби! — Хината чуть не снесла её с ног, заключив в объятия. Такое от неё можно было ожидать редко.
—…Обито, — закончил Шикамару.
Хината как раз отдалилась и теперь могла видеть распахнутые в ужасе глаза сестры.
— И… Мадара?.. — только и смогла выговорить Ханаби.
— Ну да, в каком-то смысле, — неловко, негромко рассмеялся Шикамару. По его виску текла капля пота.
— Шикамару-кун… — обречённо-испуганно прошептала Хината.
— Вы обещали подробно! — взвизгнула Ханаби. И откуда только взялись силы?.. — Что это значит — «в каком-то смысле»?
— Ну… Неужели ты ничего не знаешь? Обито развязал войну, Мадара её продолжил… То есть настоящий Мадара… Ты правда не знаешь?!
— Обито?.. Развязал войну…
Кусочки паззла вдруг стали вставать на места. Пугающе быстро и криво, но несомненно верно.
— Это значит… он убивал наших товарищей?..
— Да что тебя так удивляет? — воззрился на неё Шикамару.
— Шикамару-кун… — с истовой мольбой прошелестела Хината.
И вдруг в его глазах стало появляться осознание.
— Хината, и ты тоже?.. Хм. Ханаби, ты должна рассказать мне всё, что знаешь. В свою очередь я обещаю быть честным с тобой. Но сначала ты. Эта информация может иметь неотложную важность.
Но Ханаби уже ничего не разбирала, все звуки вокруг сливались в единую массу, все предметы вокруг завертелись в цветную карусель, и она осела на колени.
Части нужной картинки сцеплялись перед её мысленным взором словно на магнитах — хлоп, хлоп — друг к другу.
Девятихвостый…
Тот вполне мог напасть на своих. Однако напал лишь на Обито.
Ханаби закусила губу и зажмурилась, вспомнив одиночную палату, страшные раны и отсутствие должного ухода…
Он должен был от них умереть. Его оставили умирать. Под наблюдением. В… плену.
А Ханаби… Ханаби…
Дала ему сбежать.
Но, получается, что Какаши-сан тоже не «свой»?..
Как это всё уместить в голове?! Всё так сложно!
Обито хотел отправить её назад… Почему? Это была уловка? Она была приманкой, наживкой? Но почему тогда он прислушался к её мнению?.. Он мог попытаться подавить её волю шаринганом — но не сделал этого, даже не попробовал — Ханаби бы заметила!
Так может в этом дело? Он знал, что шаринган бесполезен против бьякугана?
Хлоп — слетелся очередной кусочек.
Что же это… как это всё страшно и странно…
Ханаби похолодела, и мурашки пронеслись по коже. Она всё это время была рядом с врагом, с безжалостным убийцей.
Неджи. Столько людей. Они все — от его руки. И эти руки…
Как же здесь холодно.
Голова кружилась. Ощущение страха так захватило, что Ханаби не верилось, что сейчас она в безопасности. Она в панике резко оглянулась по сторонам — и едва не потеряла равновесие, даже сидя на коленях. Чьи-то руки подхватили её. Она отшатнулась.
Чьи это руки?..
Пространство вокруг искажалось в бесконечных завитках. Ханаби зажмурилась снова и постаралась сосредоточиться.
Так, думай, думай… Что же ещё…
Миссия по поимке Мадары…
— Ему нужен Мадара! — выкрикнула она, кажется, вслух, потому что потом посыпались вопросы. Ханаби их почти не слышала — и не хотела.
Ханаби вспомнила, как он протыкал кунаем трупы поверженных ниндзя Горячих Источников. И легко представила, как он так же пронзает тело Неджи.
Нет… Обито, не надо! Почему…
Ханаби полыхнула жаром с ног до головы, когда ей пришло в голову кое-что ещё.
Окровавленная рука Обито бросает кунай и пробирается к ней в бельё, капли крови Неджи срываются ей на трусики и дальше — на лобок…
Ханаби почти вывернуло. Чудом — нет.
Он вбивался в неё, рычал от страсти — и мог в любой момент убить. В любой момент. Вот просто так. Потому что — надоела. Потому что — стала мешать. Потому что — что угодно.
Теперь стало ясно, почему он её не отправил в Коноху. Кто откажется от?..
Ханаби вспомнила, как его член толкался ей в глотку. Вкус спермы.
И желудок всё-таки не выдержал.
А самое мерзкое было то, что она не могла даже мысленно всадить ему в рёбра кунай. Она представляла их маленький опыт баловства с оружием — и… не могла представить его иначе. Ханаби ненавидела себя за остатки чувств. Они разъедали её кислотой, превращая из шиноби в невнятную кашу.
Какой позор. Хоть бы никто не узнал…
«Отец… Почему я тебя не послушала!»
«Токума… Прости… Прости! Какая же дура… Какая дура…»
Внизу живота тянуло. Болело. Как будто там был Обито. Как будто там был его кунай — он-то ей запросто мог всадить его даже туда. Боги… Ради чего она так рисковала! И как позорно она была счастлива от его прикосновений. А ведь каждое могло быть смертельным.
Ханаби вдруг заметила, что её качает, как на волнах. Это было приятно, даже паника куда-то делась. Она не сопротивлялась.
И вдруг она поняла, что её несут.
Кажется, ужасы прошлого наконец отпустили Ханаби, потому что пространство вокруг наполнилось знакомым голосом и даже обрело некоторую чёткость.
— Не надо меня в больницу, — выпалила она и резко дёрнулась. — Я в порядке. Хината! Я в порядке. Клянусь.
Шикамару спрыгнул с крыши и поставил Ханаби на землю — он был не из тех, кого надо долго уговаривать. Раздвоенное изображение перед глазами дрогнуло и совместилось в образ Хинаты.
— Ханаби… Ты так кричала… Мы испугались, — прошептала сестра, потирая обеими руками её плечи.
Ханаби скрипнула зубами и решила, что лучше не спрашивать, что именно она могла выкрикнуть. Шикамару со своей необщительностью вряд ли будет болтать, то же можно сказать и о Хинате. Что ж, пока репутация Ханаби в относительной безопасности. Предстояло выяснить только то, насколько громко она кричала.
Ханаби почувствовала, что её губы дрожат, вцепилась в рукава Хинаты и нырнула уже влажным лицом той в грудь. Фиолетовая ткань тут же безнадёжно промокла. Ханаби хотелось исчезнуть, раствориться, утонуть в подпространство. Но только какое-нибудь… своё.
Комментарий к Фрагмент
LII
Саундтреки:
*Thousand Foot Krutch – Be Somebody
КиШ – Некромант
КиШ – Маска
====== Фрагмент LIII ======
Обито давно не давало покоя какое-то неуловимое чувство, как осколок в варадзи: сильно не мешает, даже больно не очень, но в целом сбивает с нужного темпа. Разница была только в том, что осколок можно достать, а когда Обито идентифицировал, что за чувство его преследует, то понял, что теперь ему никуда от него не деться.
Несмотря на то, что раньше Обито считал своё одиночество абсолютным, совершенно один он никогда не был. Даже вездесущий Зецу был какой-никакой костыль. Теперь же одиночество обступило его со всех сторон, подсвечивая всё вокруг какой-то мрачной аурой неустойчивости. Не бессилия, нет; пока у Обито есть чакра, он ещё на что-то годен. Но как зыбок стал казаться теперь чёртов мир! Как никогда раньше.
Обито мок на выступе скалы над океаном, лёжа на спине и рассчитывая время. Дождь уже насквозь вымочил волосы и штаны, скользил по груди, лицу и голым ступням. Ему было жарко неизвестно от чего — от предвкушения ли, или он действительно заболел. Каким-то образом он ещё помнил, как сильно его в детстве однажды лихорадило: в пустом доме, среди призраков и пыли. На третий день, — когда он всё ещё был мокрый настолько, что в те редкие мгновения, когда приходилось набираться сил и вставать, он, ступив на пол, едва не подскальзывался на стёкшем с него поту, — его пришла проведать Рин: потеряла, волновалась. Обито как учащийся в Академии по возрасту уже не проходил в приют при клане Учиха, организованный для детей-сирот войны: туда помещали совсем маленьких — на более взрослых ни мест, ни финансирования не хватало. К тому же студенты Академии считались уже самостоятельными и жили за счёт стипендии из бюджета самой Конохи. До того же, как Обито начал свой путь шиноби, приюта ещё вовсе не существовало. Поэтому он продолжал жить в доме родителей. Чистоплюем Обито никогда не был и дома сидеть не любил, так что из комнаты в комнату было протоптано в пыли несколько дорожек — а больше ему и не надо было, паутина в углах его не беспокоила, против самих пауков он тоже ничего не имел. Дома он не ел, так что посуду тоже мыть не приходилось. Он здесь только спал.