Шоссейная дорога втянулась в большом, шумным город, где улицы и дома напоминали о недавней жестокой войне.
— Это главный Лейпцигский вокзал, — принял у Кторова эстафету Гудков. — Строился он тринадцать лет: с девятьсот второго по девятьсот пятнадцатый. Длина здания более трехсот метров. Вокзал, крупнейший в Европе, тупиковый — к нему подходит двадцать шесть путей.
А это — Старая ратуша, — продолжал он, когда автобус выехал на площадь. — Здание построено в середине шестнадцатого века под наблюдением архитектора Лоттера. Дальше видно здание Старой биржи, ему лет триста.
— Разрешите добавить, — попросил Енок, сильно, по-берлински грассируя. — Я на немецком, ничего?
— Конечно, конечно!..
— Строительные леса закрыли нам прекрасный памятник великому немецкому поэту Гете, — сказал Енок. — Он был студентом Лейпцигского университета. Налево Медлерпассаж и всемирно известный ресторан «Погреб Ауэрбаха». Смотрите, две скульптурных группы… Узнали?.. Нет?.. Одна — Фауст и Мефистофель, а другая — заколдованные студенты…
Теперь смотрите сюда — церковь Томас-Кирхе — тринадцатый век. — И Енок перешел на русский. — В ней — прах самый великий музыкант и композитор Германии Иоганн Себастьян Бах! — при этом Енок многозначительно поднял палец, и все зааплодировали, выражая благодарность рассказчику.
— Прибываем, друзья, — поднялся Гудков. — Мы въезжаем на туристскую площадку перед памятником Битвы народов. Он воздвигнут в память разгрома под Лейпцигом в октябре 1813 года французских войск. Строился с 1900 по 1913 год на средства стран-участниц битвы. Высота памятника — девяносто один метр, внутри есть символическая усыпальница, зал славы, наверху — площадка, с которой просматриваются окрестности. Проход на площадку по лестнице, которая находится внутри стены памятника. Дальше увидите сами. Пожалуй, все…
— Давайте решим, сколько будем находиться здесь. Как, часа хватит? — спросил Кторов.
Все согласились.
— Тогда собираемся здесь в двенадцать тридцать. Пойдем еще осматривать русскую церковь.
Сначала шли все вместе, но скоро, как это обычно бывает на подобных экскурсиях, распались на маленькие группки…
Ресторан назывался «Черный медведь». В зале было уютно и немноголюдно. Пока Факлер заказывал обед, Берта привела себя в порядок, слегка припудрилась, подкрасила губы, а Лютце любовался окружающим пейзажем: ресторан стоял на высоком берегу реки, и веранда, сплошь увитая диким виноградом, буквально висела над ней. От реки тянуло приятной прохладой.
— Прекрасно, — вслух одобрил Лютце и ресторан, и окружающий его пейзаж, а за одно — удачу свою. Все получилось как он того желал. — Прекрасно, — повторил он, отпив глоток из бокала…
Обед получился шикарным, а бутылка крепкого столового вина настроила на веселый лад. Лютце заказал кофе и коньяк, а для Берты — ликер. Со стороны могло показаться, что они давние и близкие друзья, таким легким и непринужденным был разговор. Они шутили, смеялись, вспоминали всякие веселые истории из жизни автомобилистов. Постепенно начало темнеть. Загадочным стал недалекий лес. Из-за него взошла большущая оранжевая луна.
— Еще по двойной порции коньяку и ликер для фрейлейн, — распорядился Лютце.
Вернер стал было отказываться, но Лютце получил поддержку Берты, которая сказала, что вечер чудесен иона с удовольствием посидит еще часок. Коньяк начинал действовать на Вернера, он стал многословным. Лютце исподволь наблюдал за ним. Но слишком мало они были знакомы, чтобы без опаски спрашивать о работе и делах. «Не торопись, — останавливал он себя, — не то-ро-пись». И все же Лютце был доволен: он достиг главного — познакомился с нужным ему человеком.
Уплатив свою долю за обед, Лютце отвел все попытки Факлера вместе с ним рассчитаться за коньяк и ликер. Тогда инженер стал приглашать в гости.
— Послушайте, Вернер, мне хочется еще немного посидеть тут. И пожалуй, не стоит сейчас ехать к вам, — он многозначительно посмотрел на Берту. — Еще одна запасная камера, на всякий случай, у меня есть. Если не возражаете, завтра вечером заеду.