— Только-то и всего? Вы непростительно наивны, полковник. Это мелкие козыри.
— В чем же эта наивность? — Бэтхер насторожился. Добыча явно не желала добровольно идти в расставленные им сети.
— Оффис в комендатуре — лишь крыша. Стал бы я держать немок у себя в отделе? Что же касается материалов, — Старк кивнул на фотографии, — у меня, конечно, могут возникнуть неприятности. Но ведь и вам не поздоровится. Ваша самоуверенность вас опять погубит. Документы? Ерунда! О чем в них речь: полтора — два десятка агентов — ваших же соотечественников. Удивляет другое. Ваша наглость. Разве вы перешли на собственное обеспечение? Разве не для нас таскаете каштаны из огня и более не нуждаетесь в наших подачках?
Старку казалась, что он обретал утраченную было позицию, что уже он наступающая сторона.
— Вспомните-ка, коллега, — теперь он неприкрыто издевался над своим противником. — Кто уберег вас от галстука, который русские с удовольствием надели бы на вашу шею? Ну? Неужели вы всерьез надеялись извлечь пользу из того, что вам удалось похозяйничать в наших сейфах? Достаточно одного моего слова, и от вас не останется следа. Причем в данной ситуации интересы мои и американцев совпадут. Не забывайте, что кто-кто, а мы еще союзники. Вы зарвались… Теперь еще! Вы имеете хоть какое-нибудь понятие о создающемся при активных стараниях американцев Атлантическом союзе? В нем, судя по всему, придется поработать и разведчикам. И мне, и вам, и американцам. Предполагается целая коалиция стран Запада против коммунистических стран.
— А вы знаете, чья это была идея? Немца. Арнольда Рехберга — одного из рурских королей. Еще в сорок шестом году он вместе с генералом Гофманом предложил план, который связал бы Великобританию, Францию и Германию против страны большевиков. Пакт должна была бы подкрепить гигантская финансовая сила США…
— Если вы знаете это, то какого черта вбиваете клин в наши отношения. Вы же лезете в петлю, полковник. И, навредив мне, вы сами окажетесь в глупейшем положении. Вам этого вмешательства не простят.
Старк шел в психическую атаку, но немец был невозмутим и спокойно выслушал гневную тираду.
— Не спешите, господин майор. Политику, конечно, со счетов не сбросишь. Но я не собираюсь менять русло начатого разговора. — Он сделал предостерегающий жест рукой. — Речь идет о вас, только о вас. Мы в курсе ваших финансовых дел — я имею в виду семью Старков, — они ведь далеко не блестящи. Видимость благополучия вам удается создавать лишь за счет приданого жены, а шансы на будущее — надежда продвинуться по службе. Поэтому не усугубляйте своих дел…
— Ого, какой вираж, — ударил себя по колену Старк. — Что там еще?
Немец встал, приоткрыл дверь, попросил:
— Мари, пожалуйста, кофе и что-нибудь не очень крепкое.
Она не заставила ждать и быстро, словно ожидала этого, внесла поднос с дымящимся кофе, бутылкой ликера и крошечными рюмками.
— Позволю себе еще порассуждать, — сказал полковник, когда Мари вышла из комнаты. — Посмотрите вот это. Довольно пикантно, не правда ли? Но это уже для миссис Старк, — немец, жестом опытного картежника, веером развернул колоду фотографий. — Как вы находите эти козыри?
Старк побледнел. Попадись хоть один из этих снимков на глаза Ирен — их семейной жизни конец. Старый, избитый прием, но, как правило, действует безотказно. Мысли одна неприятнее другой роились в его голове. Какова Мари? Черт возьми, но почему, почему он так затянул эту связь? Любовь?.. Страсть?.. Сантименты!.. Полковник, давая своему противнику время в полной мере осмыслить глубину тупика, в который он загнал его, налил несколько капель ликера себе в кофе и, откинувшись на спинку кресла, стал отпивать маленькими глотками.
— Дьявольщина какая-то, — выдавил из себя Старк.
— И это еще не конец, — немец вновь отпил глоток кофе. — Некоторые снимки могут вдруг оказаться в каком-нибудь заведении. Ну и описание, как развлекаются офицеры английской разведки, представители, так сказать, старейшей английской аристократии? Полагаю, что не только вам, о вас уже речь не идет — вы мертвец, а вашему братцу, даже отцу вашей супруги придется оставить политическую деятельность: одному в правительстве господина Этли, если не ошибаюсь, а другому у консерваторов. И вряд ли они когда-нибудь еще появятся на политическом горизонте.