— Согласно историческим данным, это произошло в сто пятидесятом году нашей эры, — важно сказал Сергей Порфирьевич, — я там даже побывал, когда был в Риме на конгрессе.
— Наверное, ее развалины видели и Ярослав с Альфонсо, — сказала Катя.
— Не наверное, а точно, — подтвердил старый академик. — Они там одни из самых больших. Самое смешное, что и Комод не успел воспользоваться награбленным, его самого задушили.
— А почему им головы не отрубили, как римским гражданам? Как апостолу Павлу. Апостола Петра распяли, потому что он не был римским гражданином, а вот Павлу отрубили голову, — заметил Саша.
— На их гербе был изображен Геракл, который душил змей в своей колыбели, которых ему подослала богиня Гера, чтобы его погубить. Так вот, Комод, который любил себя изображать в виде Геркулеса, приказал их задушить, намекая на то, что они были обвинены в заговоре против него, — ответил дедушка Кати.
— Деда, давай дальше читай! — скомандовала внучка.
— Слушаю и повинуюсь, моя егоза, — рассмеялся Сергей Порфирьевич.
'Оказалось, что репрессиям подверглись не только сами консулы, но и их обширная клиентела. Марцелл успел скрыться в Испании в поместье своих знакомых, а Гай подозревал, что могут арестовать и его. Поэтому он решил спрятать свою находку, до лучших времен. Так как у знакомых оставлять что-либо было опасно, он решил спрятать ее в таком месте, где никто не будет искать, — продолжал свой рассказ Хорхе, — и он решился на форменное святотатство! Он решил спрятать его в Алтаре Мира Августа. Ночью он прокрался к нему, вынул одну из мраморных плит облицовки, выдолбил там нишу в бетоне стены, спрятал металлическую книгу в полученную нишу, и закрыл обратно мраморной облицовочной плитой.
Потом он нарисовал чертеж: где и в каком конкретном месте он сделал тайник, и послал это письмо в Испанию.
— А как это письмо оказалось с монастыре? — удивился я.
— Старший наниматель считал, что сам монастырь был расположен в бывшей вилле: либо Марцелла, либо его друзей, где получатель спрятал это письмо, которое он потом и нашел…'
— Интересно, а Марцелл правда погиб? И почему это письмо до сих пор лежало там? И нашел ли Марцелл тайник? И что это за такая металлическая книга? И что в ней? — засыпала всех вопросами Катя.
Глава 17
Тревоги и волнения
Ночью, лежа в постели, Саша вдруг крепко прижал к себе Катю и стал ее нежно целовать.
— Сашенька, ты что? — спросила его жена. — Хочешь еще? Что с тобой? Ты плачешь? Почему? Что случилось? Что тебя так расстроило? Я никогда не видела у тебя слезы. Расскажи мне все.
— Катёнок. Я вдруг представил, что потерял тебя, — неожиданно произнес Саша.
— Как потерял? — не поняла девушка. — Не бойся, я никуда не потеряюсь, — и она улыбнулась, — даже не надейся!
— Я подумал, что пройдет много лет, мы состаримся и, вдруг, в один миг тебя не станет! И мне стало так больно и страшно, — ответил ее молодой-старый муж.
— Сашенька! Это еще когда будет! И откуда у тебя такие мысли? — стала гладить его по голове успокаивая Катя.
— Не забывай, я уже через это прошел один раз, в прежней жизни, — вздохнул юноша, уткнувшись в ее грудь, — это было просто ужасно. Как будто половину сердца отрезали живьем.
— Успокойся родной, — Катя тоже поцеловала его. — Во-первых, до этого еще очень далеко! Во-вторых, не факт, что это я уйду первой, а в-третьих, не забывай про напиток из Цветка жизни! Я надеюсь, что мы еще долго… очень долго, будем счастливы вместе! Поэтому, давай не будем отравлять наше существующее счастье мыслями о таком далеком будущем!
— И давай не будем ссориться по разным пустякам! Обижать и обижаться друг на друга! — предложил успокоившись Саша.
— Сашенька! Так мы и так ни разу не ссорились! — обрадовалась тому, что муж пришел в норму, Катя. — Я даже переживаю, нормально ли это? Вот мама с папой — идеальная пара, но и они иногда ругаются и ссорятся. А мы с тобой нет. Я, конечно, понимаю, что ты гораздо старше и мудрее меня, но неужели я тебя ни разу не вывела из себя и не заставила злиться на меня?
— Я тебя очень люблю! Люблю не как мальчишка, у которого гормоны в крови кипят, и он только и думает о сексе. Люблю как мою вторую половинку, как себя самого, как-то счастье, которое мне послала судьба! Люблю не как взрыв, после которого наступает опустошение, а как мощный ровный огонь, запасы топлива для которого бесконечны! Как я могу обижаться на тебя? Это всё равно, что ссориться с самим собой.