— Уходите! Все! Все, кто есть поблизости!— крикнула так громко, что ее услышали во дворе и поспешили тот час удалиться.
— Дождалась... Понимаю, что не по своей воле задержалась моя преемница. Но мое время пришло. А жаль... Не успеем поговорить о многом... Но ты умная девочка. Во всем разберешься сама.
Неожиданно схватила Азалию за ладонь своей костлявой холодной рукой. Вцепилась с особой силой. Перстень с блестящим черным камнем сверкнул на пальце.
— Сними талисман с моей шеи. А кольцо оставь. Оно мое по праву и по наследству не передается. А теперь держи меня крепко и не отпускай ни в коем случае. И глаза закрой. А ты другая... Но ничего. Все равно из нашего рода.
Аза почувствовала необъяснимое волнение. Через секунду холодная рука цыганки стала горячей, как огонь. Все тело горело. Но она терпела, предполагая, что сейчас совершается чудо — она получает знания всего их цыганского рода по женской линии. Дар...
Потом лицо колдуньи стало безмятежным, потому что она освободилась от тяжкого бремени. Очнулась Азалия от того, что все тело занемело. Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на полу рядом с кроватью Шаниты.
На долю секунды она увидела молодую красивую цыганку, какой она была в молодости. А потом видение исчезло, и перед Азой лежала уже старая седая женщина. Лицо ее было спокойным. Как и душа, видимо.
Неожиданно двери и окна распахнулись настежь. И даже калитка заскрипела, но тоже открылась. Ворон, громко каркая, вылетел в окошко. Больше ведьмы Шаниты не существовало в этом мире.
Похоронили ее на следующий день. Никто из жителей поселка не пришел проводить в последний путь. Опасались. Правда, помогли. Вырыли яму, но вдали. Под самым забором. Только та женщина, которую Азалия встретила вчера, стояла рядом с девушкой.
Она представилась Ингой Альбертовной Вознесенской. И оказалась соседкой Шаниты. Утверждала, что они долгое время дружили и помогали друг другу. Никаких поминок не устраивали. И когда Инга Альбертовна ушла, Азалия осталась совершенно одна в этом пока еще чужом для нее доме.
Наступила ночь, которую Аза должна была провести здесь одна. Уснуть не удавалось. И девушка долго смотрела в окно.
Звезды в ночном небе перемигивались. А луна, словно полновластная хозяйка, взирала с высоты.
Было немного страшно, потому что ровно в полночь во дворе показались три тени. Они кружили и кружили, как и стая темных птиц вдали. Но никто не постучал в дверь. Шепот за окном заставил прислушаться.
— Сестры, у нас проблема. Она — не наша... Мы не можем войти.
— Это потому, что она ждет дитя. Девочка. Но без способностей.
— Да она ведунья! Ого! Сюрприз... Будет нести добро и свет. Тоже неплохо. Присмотрим за ней. Один шаг — и она будет с нами.
Тени еще некоторое время покружились и растворились, будто их и не было. "А может, мне это показалось?" — подумала Азалия засыпая.
Неделя прошла быстро. Аза даже не успела еще задуматься о том, как жить дальше, где искать работу. "Хорошо хоть специальность есть. Может в местной больнице нужна медсестра?"
Возле ворот остановился большой черный автомобиль. От калитки шел красивый черноволосый мужчина в черном костюме, и Аза вышла ему навстречу. Они остановились и долго рассматривали друг друга. Потом незнакомец протянул руку и сказал:
— Османов Ярослав Константинович. Так вот ты какая! Та, которую ждала Шанита...
— Азалия. А вы кто? — мужчина усмехнулся.
— Внук Шаниты. Вы не знали? А в машине нас ждет мой дедушка. Да, да... не удивляйся... Это из-за него она сбежала из табора. Мы приехали навестить могилу бабушки. Проводить не смог, был в командировке, к сожалению. А дед сам уже не в состоянии. Составишь нам компанию?
— С удовольствием...
На месте небольшого холмика красовался огромный памятник из черного гранита. Это было неожиданно. Так вот почему перешептывались жители на на каждом перекрестке.
Во весь рост на нем была изображена Шанита. С развевающимися волосами и талисманом на груди, который в свой последний час повесила на шею Азы. Она танцевала свой последний (или вечный) танец.
Одно слово — "Шанита"...
Ни фамилии, ни отчества.
Только имя...
И подпись: "Любимой Шани. Без тебя свет померк в моем сердце".
Склонив голову, старик упал на колени и зарыдал. Ему было уже далеко за девяносто. В бесцветных глазах — грусть и тоска по любимой женщине: "Я скоро... — шептал он. — Долго не задержусь". Довезли Азалию обратно.