Глава 6. К новой жизни со скоростью поезда
Анина бабушка плакала, когда потеряла внучку там на платформе. А сейчас она лила слезы от радости, что девочка нашлась. Получив конверт с деньгами от цыганского барона Бориса, женщина вытащила две зелененькие бумажки и протянула их Азе.
— Возьми в знак благодарности, — произнесла, вытирая слезы кончиком белого ситцевого платочка, повязанного на голову. Остапенко с интересом следил, что же будет дальше. "Может, и мне перепадет?" — думал Григорий.
Но к его разочарованию девушка от награды отказалась. Обняла женщину и нежно погладила по голове девочку. А на него вообще никто не обратил внимания. Видимо, эта женщина догадалась, что нет его заслуги в этом деле. Да он и сам это понимал.
До отправления поезда оставалось полчаса. Азалия вместе с Остапенко смотрели на толпу у билетной кассы.
"Надо бы помочь девчонке..." — решил мужчина сделать хоть что-то хорошее и побежал к начальнику железнодорожного вокзала. Работал он здесь уже пять лет, поэтому был знаком со многими нужными людьми. Без этого никак.
Аза в очередной раз взглянула на время в мобильнике. Оно мчалось неумолимо быстро.
"Это, наверное потому, что я опаздываю. А вот когда ждешь, то оно тянется и тянется... " — думала девушка, когда из заветной двери вдруг показался Григорий, размахивая билетом над головой.
— Извини, пришлось взять место в плацкартном вагоне. Все билеты уже распродали. — мужчина запыхался от быстрой ходьбы, но был собой доволен.
— Спасибо. Я и собиралась купить в плацкартный. Вы угадали. Там дешевле. На купе у меня нет денег.
— Это понятно. Но двое суток трястись в плацкарте... Не завидую тебе.
Когда из динамика раздался голос диспетчера о том, что поезд прибывает на первый путь, попрощались, как старые знакомые.
Остапенко напутствовал девушку:
— Будь внимательна. С незнакомцами близко не сходись. Это дорога... Все может случиться. Вот тебе мой номер телефона. Вдруг еще придется свидеться. — он обнял девушку, как сестру, и помог подняться по ступенькам в вагон.
Белокурая проводница с интересом посмотрела на них: "Необычная парочка".
Для Азалии здесь все было в новинку. Не доводилось ей путешествовать еще ни разу. Место попалось на нижней полке. И девушка присела у окна. Вагон быстро заполнялся пассажирами. Люди шумели, переговаривались, размещались.
Всё и все были на виду. Этакое купе, но без двери.
Сначала подошла женщина лет сорока, а может и меньше. Видно было, что не городская. Потом появились еще двое: старушка и мужчина навеселе. Он быстро залез на верхнюю полку и захрапел раньше, чем успел тронуться поезд. Все вздохнули с облегчением от того, что волнения уже позади. Осталось только спокойно доехать до дома.
— Лариса, — представилась женщина.
Она села рядышком с Азалией и тоже следила за мелькающими пейзажами. "Тук-тук-тук", — отстукивали колеса. И вот уже остался позади город.
А через час уже и вовсе покажется, что там тебя никогда и не было. Пейзажи сменялись один за другим: лес, маленькие выбеленные сельские домики, а за поворотом показалась река. Красота.
Картинки мелькают и исчезают. Вагон покачивается и несет навстречу новой жизни. Скоро нАчало темнеть. И уже за окном ничего невозможно было разглядеть, но Азалия все всматривалась и всматривалась...
И уже видела только Шаниту. Она ждала ее...
Старушка, назвавшись Марьей Семеновной, начала выкладывать на маленький столик, прилепившийся к стене под самым окном, еду. Лариса тоже присоединилась к ней. На столе появились пирожки, колбаса, вареные яйца и зеленый лук. Обычная еда, которую берут с собой в дорогу. Проснулся даже мужчина с верхней полки. Оглядев провизию, он довольно хмыкнул и достал из дорожной сумки плоскую блестящую фляжку и буркнул неразборчиво: "Василий".
Видимо, он считал, что этого достаточно для того, чтобы его приняли в свою компанию. У Азы громко заурчало в животе. От запаха яиц вдруг затошнило. Она резко вскочила и помчалась в конец вагона с одной только мыслью: "Лишь бы не было занято".
— Неужели ты беременна, деточка? Возьми тогда пирожок с капустой. Там нет никаких яиц. — заботливо сказала Марья Семеновна, когда Аза вернулась. — Угощайся.
— Но у меня ничего нет, — пыталась возразить Аза.
— На нет, и суда нет. Сегодня мы тебя накормим, а завтра, глядишь, и нам кто-нибудь подаст. От чарочки, предложенной Василием, отказались все. Особенно отмахивалась Лариса.
— Ненавижу я это дело, бабоньки. Муж мой хлещет эту заразу, как окаянный. Уже и не знаю, что с ним делать. — и женщина горько заплакала.