На подъездной аллее творилось настоящее столпотворение из лошадей, людей и повозок, коих было очень много. Караван уже выстроился, готовый к отбытию и ждали судя по всему только нас. Аршваи рам в своих многослойных одеяниях следили за погрузкой, странные люди с металлическими шорами на глазах и ртах сегодня были одеты в плотные темные куртки и штаны, причем как мужчины, так и женщины. Они заняли открытую повозку, разместившись на меховых шкурах. Но ещё больше было мужчин и женщин, вооруженных мечами, в темных многослойных одеяниях, которые сейчас занимались лошадьми и судя по всему должны были сопровождать нас верхом. Самым поразительным было то, что среди воинов были женщины. Да, они были огромными, мускулистыми и на вид мало чем отличающимися от мужчин, но это были женщины! Взгляд невольно зацепился за самого выделяющегося аршваи рам в этой компании. Его медно-рыжие волосы казались совершенно алыми в лучах восходящего на небосклон солнца. Мужчина выглядел бесстрастным и холодным, но вдруг как-то странно поморщился и зевнул в кулак. И это было так странно, учитывая то, каким жестоким и сильным он казался мгновение назад, что я невольно улыбнулась и поспешила отвести взгляд, пока он не заметил. От греха подальше, так сказать.
К нашей компании подошёл черноволосый мужчина с голубыми глазами, чей облик вчера показался каким-то особенно напряженным и серьёзным. Сегодня он не выглядел более расслабленным. Его хищный проницательный взгляд, напоминающий птичий, скользнул по нам, на долю секунды задержался на мне и остановился на профессоре.
— Вчера вас не было на представлении, — коротко обозначил он. — Кто вы?
— Я, — несколько растерялся профессор, — обо мне должны были доложить. Меня зовут Эдвин Фирс и я опекун несовершеннолетней дочери графа Изэр — Элии Изэр.
Мужчина смерил нас двоих ничего не выражающим холодным взглядом и заговорил вновь:
— Там, куда отправляется Элия Изэр опекуны ей будут не нужны. Мы четко обозначили, кого из людей намерены взять с собой…
— Но, — совсем уж разволновался Эдвин, — это совершенно невозможно! Я одну её не отправлю! — раскраснелся профессор. — Она ещё дитя и ей требуется поддержка…
— Нет, — коротко и без эмоционально подытожил мужик, — не требуется.
— Позовите начальника, — выдала я, начиная волноваться, — будем разбираться!
И вот как именно мы будем разбираться, если мне и предъявить-то нечего⁈ Что мне сказать, что я дочь графа? А, он мне поздравляю — возьми с полки пирожок! Так, что ли? Но и так просто сдаться я не могла. Во-первых, отец не примет профессора обратно. Можно сказать, с этим требованием аршваи рам он удачно сбагрил залежавшегося профессора и никчемную дочь сохранив приличную сумму денег. И к чему ему опять принимать того, в чьих услугах он давно не нуждается. Да и для меня Эдвин единственный близкий человек и я не готова так просто расстаться с ним. А, может, лучше и впрямь расстаться? Кто его знает, что ждёт меня впереди? Может быть, тут ему будет лучше?
— Ой, ну долго ещё будем время тянуть? — вдруг раздалось несколько раздраженно-писклявое воркование. — Я замёрзла, — проныла девка с кудрями и с декольте.
Вот зря она, серьёзно! Сжав кулаки повернулась к ней, так как стояла она аккурат за моим плечом, а сейчас как-то особенно кокетливо выпятила оголённую часть из плаща, показывая, где именно у неё замерзло.
— Так закутайся, — рыкнула я, стянув полы её плаща и резво затянув их в узел. — Захлопнулась и скрылась, усекла? — едва слышно прошипела я ей в лицо, сняв с себя шарф и замотав его вокруг шеи девушки так, что остались видны одни глаза. — Зови начальника, командир, будем решать, — подытожила я, обернувшись к опешившему аршваи рам, который похоже не ожидал, что удастся так быстро разрешить проблему с замерзшей красавицей.
— Что здесь происходит? — голос рыжеволосого аршваи рам заставил каждого из нас испуганно замереть, поражая своей властностью и силой.
— Неучтенный человек, рами вэй, ничего серьёзного…
— В смысле ничего серьёзного? Это мой опекун так-то! — рыкнула я. — Послушайте, вам же лучше, если за мной будет кому присматривать — это я вам авторитетно заявляю, — прошипела я, поджав губы.
Стоит ли им сказать, что вчера думала, как запалить дворец, чтобы свалить по-тихому или лучше аргумент попридержать?
— Не будем терять время, — смерив меня совершенно нечитаемым взглядом, заговорил главный «рами вэй». Интересно, это имя, должность или что? — Пусть это будет мой подарок, — улыбнулся одними губами этот совершенно жуткий мужик, — раз Элия просит.
После чего он повернулся к нам спиной и ушел, а нас очень быстро распихали по повозкам. К нам с Эдвином посадили пожилую женщину и укутанную мной девицу. Я же всё это время прибывала в какой-то прострации. В голове звучали странные, неуместные и такие необычные слова: «раз Элия просит». И всё могло бы быть как-то даже романтично, но отчего-то было жутко.