Правильно. Всё правильно.
Печально содрогалась я. Конечно, я грешница и должна быть наказана! Скольких людей оскорбила, как в мыслях, так и на словах! Может ледяная комната исцелит моё безумие ведь в страданиях сокрыт и путь праведный…
«Хватит гнать», шикнула сама на себя, поднялась со стула и с гордо поднятой головой, прошествовала мимо домочадцев и самого отца, не удостоив того даже взглядом.
Как он не добавил ещё пару суток в камере за такое пренебрежение, остаётся только гадать⁈
Ледяная комната находилась в подвалах замка Изэр. В ней не предусматривалось ни окна, ни камина. По сути это была камера, в которой был топчан и тонкое отсыревшее одеяло. Использовалась она в основном для содержания арестантов перед отправкой их в суд или для наказания слуг… Ну, и меня. Однажды я провела в ней самую жуткую ночь в своей жизни. И, тогда, несмотря на то, что было лето к утру у меня зуб на зуб не попадал от холода. А, ещё я свалилась с лихорадкой после всего одной ночи в ней. Сейчас же было начало осени, а стало быть ночи были ещё холоднее, чем летом. Хотя вообще не уверена, что на температуру там влияет хоть как-то погода. Там всегда холодно.
В сопровождении пожилого слуги мы спустились вниз. Долгое время петляли по коридорам, пока старик не отважился вдруг заговорить.
— За что тебя?
— За решетку, судя по всему, — буркнула я, проходя в мимо Мортиса в отворившуюся дверь камеры. Мельком осмотрев комнатушку тут же выдала:
— Парашу неси, господин начальник, — усмехнулась я.
— Чего?
— В туалет мне куда ходить до завтра? — взглянув на него, как на недалёкого, покачала я головой, усаживаясь на тонюсенький топчан. — Свободен, — так и не дождавшись ответа от растерявшегося слуги, решила его поторопить лишний раз.
Стоило Мортису уйти, как я погрузилась в совершенно нерадостные думы. Со мной было что-то не так. Стоило это просто признать. Да. Я упала с лошади и отбила голову.
Жалобно всхлипнув, я привычно позволила слезам побежать по щекам:
— Я отбитая на голову-у-у, — провыла я, размазывая сопли и слёзы по щекам, захлёбываясь в собственном вздохе. — Так-то была-а-а не то не сё, никому не нужная-я-я, а теперь во-о-обще дура-а-а!
Плакала я часто и этому занятию обычно придавалась вдохновенно. За не имением кого-то, кто мог бы меня утешить, я выплёскивала свои горести так. Но сегодня почему-то повыла жалкие минуты, после чего решительно вытерла слёзы и прорычала сама на себя:
— Завали фонтан уже! Задницу подняла и на зарядку встала!
Молча поднялась, расставила ноги на ширине плеч и под бодрый счет и странную музыку, которая вдруг фоном зазвучала в голове, я начала по очереди разводить руки, потом пошли в ход ноги и наклоны. Совсем скоро я так упыхалась, что мне стало жарко, хотя в голове упорно билась мысль, о том, что я ещё стану человеком.
— Чтобы день твой был в порядке, начинай его с зарядки! — бодренько пробормотала себе под нос и решив, что проще всего просто не спорить с собственным безумием, тем более так теплее.
Глава 2
Спала я беспокойно. Мало того, что было очень холодно и задремать удавалось лишь сжавшись калачиком, а в такой позе быстро затекало тело, так ещё странные разрозненные образы и картинки одолевали меня. То я скачу вокруг набитого песком мешка и луплю его руками, обернутыми в странные надутые перчатки, то вместо мешка висит уже человек и луплю я уже его. Безжалостно и жестоко, словно не чувствую его боль. Будто бы и не важно это вовсе! То я солдат и марширую на плацу, то уже не солдат, а какой-то невольник и опять марширую, то я ребёнок в странных коротких штанишках и опять марширую в строю. Потом неясная мешанина из драк, каких-то сборищ, гулянок. Вокруг всё время кучи взрослых пугающих мужчин и женщин, решётки, какие-то очереди из людей… Я не могла выхватить ничего конкретного и осмысленного, но общее впечатление было выматывающим. Я действительно устала от попытки отдохнуть. Мне кажется, проснулась я задолго до рассвета и какое-то время просто пялилась во тьму перед собой. Потом поднялась и начала повторять те нехитрые движения, что придумала вчера, чтобы согреться.
— Господин велел выпустить тебя к завтраку, чтобы ты успела привести себя в надлежащий вид, — раздался голос у крошечного окошка, прорубленного в деревянной двери.
Послышался лязг металла и на пороге возник Мортис. Казалось слуга был всё время стар. Он не менялся ни когда я была совсем ещё ребёнком, ни сейчас. Точно замер в одном возрасте и виде.
— Ну, раз велел — выпускай, — буркнула я.
Мужчина смерил меня нечитаемым взглядом, хмыкнул каким-то своим мыслям и посторонился, пропуская вперёд. Стоило пройти мимо него, как он сказал совсем тихо, будто бы сам себе.