На пальцах вместо ногтей проросли когти, а зрачок стал вертикальным, узким.
— Мама дорогая, роди меня обратно, — заорала я пискляво.
«Не хватает раздвоенного языка», — подумала в испуге.
Руки поднялись в защитном жесте, я дернулась в сторону в попытке отползти, но не судьба. С меня свалилось одеяло, представив на обозрение мою не прикрытую рубахой грудь с торчащими розовыми сосками, что меня удивило еще больше. На этом силы покинули меня, руки плетьми упали на кровать.
Я осмотрела то, что открылось взору. Грудь в ссадинах, зеленовато-черных синяках, мелких порезах. Даже про дракона забыла, но он не забыл.
Мужчина кинулся ко мне, прикрыл снова одеялом, при этом покраснев, как девчушка, и лепеча извинения.
— Может, мы все же приступим к беседе? — отвернувшись и стеснительно покашливая, спросил он.
— Да, наверное, давайте приступим, — все еще нервно подрагивая от увиденного, ответила я.
Попыталась также улыбнуться, но, видимо, вышло не очень. Он снова посерьезнел и надел непроницаемую маску.
— Мое имя — Николас Бурный из рода пресветлого Идана. Я следователь из Грозящего, это главный город земель нашего герцога Феликса Светлого из рода пресветлого Идана. В этих местах очень неспокойно, пропадает и погибает много людей, вы единственная выжившая и, к счастью, пришедшая в себя. Так что надеюсь на плодотворное общение с вами.
Я кивнула. Скрывать мне нечего, может, подлечат и домой отправят. Потому что по названию местности я так и не поняла, где нахожусь.
Он положил передо мной голубой и зеленый камни и начал допрос.
— Назовитесь, — потребовал он.
— Евсеева Лилия Егоровна.
Зеленый камень засветился.
— Ваш возраст?
— Шестьдесят пять лет. Авария произошла как раз в мой день рождения, — погрустнела я.
Зеленый камень снова засветился.
— Хм…Странно, — почесал задумчиво висок этот следователь. — На вид вам и двадцати нет.
— В смысле — двадцати? Ваши шутки неуместны в моей ситуации, — возмутилась я. Снова каким-то не своим голосом.
Стоп… Голос, он не мой. А грудь-то тоже не моя была.
— У… у вас есть зеркало? — спросила я у молодого человека, слегка заикаясь.
— Да, пожалуйста. — Он взял со стола рамку и поднес к моему лицу.
Из-за моего визга от ужаса от увиденного в комнату вбежали старики. Правда, почти сразу же вышли, так и не узнав, почему я ору. Видимо, убедились, что не убивают, и решили, что этого достаточно.
Нет, в зеркале не было уродца или обезображенного лица. Там была я. Но не шестидесяти пяти лет, а я лет шестнадцати.
Господи помилуй, что за фокусы тут?
Я зажмурилась, а потом снова посмотрела на себя. Изображение никуда не делось. Да чтоб меня. Вот откуда те округлые выпуклости.
— Это я, только в молодости, — произнесла наконец осипшим голосом, удивленно рассматривая себя — худую, без седины в волосах, бледную и с огромными кругами под глазами. Вот это видок, стыдоба.
Зеленый камень снова засветился.
— Видимо, за переход сюда магия забрала у вас возраст как оплату, — убирая зеркало, произнес следователь. — Значит, все же приходящая, — утвердительно кивнул он самому себе.
— Как такое возможно? Я что, не на Земле?
— Верно, — кивнул следователь. И зеленый камень снова засверкал.
— Вы не могли бы выключить эту мигающую лампочку, в глазах режет от такого света, — попросила я.
— Вы видите его сияние? — изумился он.
— Конечно, вижу. А вы что же, нет?
— Нет, — подняв брови, ответил Николас. Его видят только… Эм… Скажите, а Мария или Пахом проводили проверку на ваш магический потенциал?
— А кто это? Те люди? Никто на мне ничего не проводил. Я только в себя пришла. Хотя не уверена, — тут же опешила я. А вдруг провели, пока я спала? И задала вполне резонный вопрос: — А как его проводят?
Но меня, видимо, уже не слышали, копаясь у себя в сумке и что-то бурча себе под нос.
— Господин хороший, скажите, пожалуйста, долго ли еще продлится этот допрос? А то я устала уже, — воззвала я к следователю.
— Сейчас, секундочку подождите.
Он наконец выудил из своей сумки прозрачный круглый гладкий камень размером с ладонь. Видимо, на моем лице отобразился испуг, так как Николас тут же заверил о его безопасном воздействии.
— Разрешите, пожалуйста, я сниму одеяло, его надо положить вам на грудь. Хотя, наверное, лучше это сделает Мария, — смущенно произнес он.
— Не думаю, что вы там увидите что-то для себя новенькое, поэтому можете сделать сами.