— Хотела проверить, что я настоящая, — шепчу одними губами. Я боюсь посмотреть на свою руку, увидеть там нетронутую, даже не покрасневшую кожу. Боли я не чувствую.
— Дурочка, это реальность, просто другая. — Кирилл обхватывает мое лицо руками и целует. Боль приходит, ощущается в прокушенной губе, но она приятная, как острая приправа к любимому блюду.
Комментарий к 35. Свита
Бритва О́ккама (иногда лезвие Оккама) — методологический принцип, получивший название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма из Оккама. В кратком виде он гласит: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»).
========== 36. Бонусы ==========
Игра звенит, сообщая об оказанных воздействиях. Но звуковая вакханалия меня не интересует. Кажется, я понемногу научилась игнорировать мелодии, издаваемые игрой. И я даже не хочу открывать глаза, чтобы посмотреть, что кроме «Очарования» и «Взаимности» обрушилось на меня. Но воздействия не только внешние, мои тоже активировались. Я это слышу.
Я целую Кирилла и не могу им насытиться. В этом маленьком закрытом мирке мы сейчас одни. Только он и я. Я помню свое сумасшествие тогда в номере отеля, когда меня несло, как щепку в бурном потоке. Я не могла себя контролировать, его воздействия подавили мою волю и разум. Сейчас я знаю, что могу остановиться, но не хочу.
Кирилл перетягивает меня на себя. Между рулем и сидением достаточно места, чтобы я вольготно разместилась на его коленях. Когда он успел отодвинуть кресло? Когда он вообще все успевает делать? Ведь мой ремень безопасности он тоже как-то умудрился расстегнуть. Все, что успеваю делать я, — это ловить его дыхание, движения губ и языка. Я так и не посмотрела, что с моей рукой, остался ли ожог. Но это сейчас не важно, совершенно не важно.
Моя футболка задирается вверх. Ткань трещит под слишком бурным напором. Кажется, специальные разрезы на ней превращаются в громадные дыры. Я слышу тихий смешок Кирилла. Очень похоже, что рисунок на моем белье его позабавил. Хочу возмутиться, но не успеваю. Я остаюсь без лифчика, губы Кирилла смыкаются на моем соске и выбивают все посторонние размышления. По сути, никаких мыслей у меня не остается, только ощущение жадного рта, посасывающего мою грудь. Впиваюсь ногтями в его плечи. Мне надо уцепиться, удержаться в этом мире. А самое реальное, что у меня сейчас есть, — это Кирилл.
Ощущение стягиваемых с меня шорт вместе с колготками и трусиками заставляет меня очнуться от страстного марева.
Я что, собираюсь заняться сексом в машине?!
Не так я себе это представляла.
Есть возражения по поводу кандидата?
Нет, не в этом дело!
А в чем?
Я не хочу… так.
Это мой первый раз.
Ты уверена?
А ночь с Джокером, которую ты не помнишь?
Тем более не хочу!
Мысленный диалог проносится в моей голове быстрее, чем белье продвигается от колен к щиколоткам.
— Подожди. — Мне удается выдохнуть звуки, означающие что-то осмысленное. Сама себе поражаюсь, я смогла это сделать!
Глаза мы открываем одновременно. Карие, почти черные глаза напротив затуманены дымкой вожделения. Темный омут, который меня затягивает, в котором так приятно утонуть. Кирилл смаргивает, прогоняет расфокусированное выражение.
— Я… подожди, — пытаюсь объяснить ему, рассказать, но не могу подобрать слова. Как же трудно вести разговоры, сидя голой на коленях у парня, в которого влюблена! Когда он успел снять футболку? Или это я ее сняла с него?
Кирилл вытягивает с заднего сиденья плед, укутывает меня в ткань и ссаживает на кресло рядом. Запасливый мой! Мысль наполнена щемящей нежностью. Я и правда в него влюбилась? А как же мои чувства к Стасу? Полчаса назад они были вполне реальны. Я же не могу любить их обоих? Или так влияют сердечки над моей головой?
— Вот так я смогу с тобой разговаривать, а то мозг вырубается, потому что вся кровь к другому месту приливает. — Он пытается шуткой разрядить обстановку, но не получается. Я чувствую, что неумолимо краснею. Я же перестала смущаться еще двадцать уровней назад! Черт!
— Сколько? — Я тычу пальцем в пространство над своей головой. Мне нужно знать.
Кирилл вздыхает, натягивает футболку, подает мою одежду, которую я тут же прячу под ткань и пытаюсь одеться, не снимая покрывала. Я вижу, что ему не хочется отвечать. Может, он боится, что игра его накажет за ответ?
— Поехали, снимем номер и поговорим там спокойно. — Он заводит машину, а я начинаю злиться.
Значит, когда он трахнуть меня собирался, салон машины для этого очень даже подходил, а для разговора надо куда-то ехать?! Что-то он скрывает!
Тут я замечаю, что Кирилл хмурится и потирает затылок. Черт! Что ж я такая дура и только о себе думаю? У него же последствия сотрясения не прошли окончательно, а разговор нам предстоит непростой и, возможно, долгий. Поэтому и отель, чтобы была возможность полежать и отдохнуть.
— Извини, что так вышло, — тихо произношу я, смотря вперед на шоссе. Набросилась на больного человека!
— Это я должен извиняться. — В голосе явственно слышится улыбка. Кирилл перестает лихачить, машина едет по дороге с вполне разрешенной скоростью, и я понимаю, что он действительно почувствовал себя хуже. Мы уже въехали в город и теперь направляемся в сторону центра.
— Все. — Это емкое слово Котянов произносит, когда мы выходим из припаркованной у отеля машины. Я несколько секунд в недоумении хлопаю глазами, не понимая, о чем он, и уже собираюсь переспросить, как тут до меня доходит. Я получила ответ на свой вопрос. Все десять сердечек заполнены над моей головой. Вот черт!
Хотя я и натянула наряд Харли Квинн, но продолжаю кутаться в плед, и не потому, что так уж холодно, просто вид у моего костюма уж слишком странный для обеденного времени в холле шикарного отеля. В пледе я тоже смотрюсь не очень, но все равно лучше, чем в дырявой футболке и микроскопических шортиках.
— Мне нужна одежда, — шепчу я на ухо расплачивающемуся у стойки Кириллу. Моя сумочка и кошелек остались неизвестно где, и, похоже, опять придется восстанавливать карточку. Ловлю проницательный взгляд менеджера, но в нем нет и намека на насмешку или пренебрежение. Похоже, номер, который заказал Кирилл, сравним по стоимости с тем, который я снимала вместе с Васильком. Поэтому в глазах портье я не странная оборванка в пледе, а леди с оригинальными вкусами в одежде.
— Через час доставьте, пожалуйста, в номер обед на двоих и вон то платье сорок второго размера. — Котянов указывает рукой на витрину магазина напротив, которая видна сквозь стеклянные двери отеля. Откуда он знает мой размер?
— Какие блюда из нашего меню вы желаете заказать? Вот, можете ознакомиться, мы предлагаем средиземноморскую, русскую и авторскую кухню, разнообразные напитки, а также у нас богатая карта вин. — Портье протягивает объемную папку, которая больше похожа на книгу о вкусной и здоровой пище, чем на обычное меню.
— Несколько ваших фирменных блюд вполне подойдут. Принесите на выбор несколько салатов, закусок, супов. Также на горячее пусть будет стейк «Нью-Йорк» средней прожарки и паста с морепродуктами и чернилами каракатицы. Соки, вода, чай с чабрецом. Что-нибудь из десертов от шефа. Вина? — Кирилл так уверенно диктует заказ, как будто уже не раз обедал в ресторане при отеле. Последний вопрос адресован мне, и я отрицательно мотаю головой.
— Вино не нужно. Еще к платью добавьте белье, чулки и туфли. Все можно приобрести в том же магазине. Вот, я здесь записал параметры одежды. — Котянов протягивает портье маленький листок для записей, который он взял тут же со стойки и уже успел написать несколько цифр.
Я поражаюсь собранности и организованности Кирилла. Он обо всем подумал! Интересно, а сколько сердечек он получил от портье? Я понимаю, что даже не удосужилась посмотреть уровень обслуживающего нас менеджера. Может, мне тоже надо было ему поулыбаться? Я такая обаятельная в этом пледе, просто сил нет!