– Привет, Юлечка.
На пороге появляется мой мужчина. С легкой загадочной полуулыбкой. В его руках два букета. В одной – длинные массивные белые розы, перехваченные широкой салатовой лентой. В другой – чудо-букетик для Анечки. Нежные розовые мелкие бутоны, чье название никак не запоминается, разбавленные зелёными веточками. В центре, кажется, находятся конфеты.
– Я немного раньше оговоренного времени. Ничего?
– Все в порядке, проходи, – с улыбкой принимаю презент.
Лёша бесхитростно проходится губами по моей щеке и скользит внимательным взглядом по коридору.
– А где Анюта?
– В комнате.
Мне неприятно, что дочь невзлюбила Лёшу, он ничего отталкивающего не сделал. А она даже не выйдет поздороваться, намеренно.
– К ней можно? – кивком указывает на букет.
– Чуть позже, ладно? Проходи пока на кухню. Кофе будешь?
– Не беспокойся, ничего не нужно.
– Ладно. Я загляну к Анюте. И сразу к тебе.
– Тогда передай ей сама?
– Я попробую ее заманить к нам.
Тихонько стучусь в дверь. Я Аню с детства приучаю к личным границам: если дверь закрыта, нужно постучать. И дождаться ответа. Врываться неприлично. Это правило должно работать в обе стороны.
Ответа все нет, и я медленно приоткрываю дверь и заглядываю в щель.
Малышка сидит на ковре в окружении игрушек. И разливает воображаемый чай в кружечки.
– Можно к тебе на минутку?
– Да-да. Ты можешь войти, – бросает воодушевленно, даже не поворачиваясь в мою сторону. Причём искусно подчеркивает, что войти могу только я…
Нежно улыбаюсь. Королева разрешила к ней приблизиться.
– У тебя всё хорошо?
– Да, я друзей чаем угощаю. Хочешь с нами поиграть? – уточняет с надеждой.
А сердце мое разрывается.
– Конечно хочу, – протягиваю руку и жду, пока в ней окажется детская пластмассовая кружка. Подношу ее к губам и делаю вид, что отпиваю.
– Мммм, божественно. С этого дня приготовление чая лежит на тебе.
– Ты мне чайник не разрешаешь трогать, – растягивает губы и подвигает ко мне «печенье». – Угощайся.
– Спасибо. Кстати, у нас гости. Может, поможешь мне чай заварить?
– Нееее, я занята. Ты что, не видишь?
– Должен ведь у тебя быть перерыв. А там, – загадочно киваю на дверь, – тебя ждёт сюрприз. Для принцесс.
Глаза Анюты жадно загораются. Фууух!
– А что там? – вытягивает шею и косится на дверь.
– Пойдём у Леши спросим. Он старался для тебя.
– Аааа, – разочарованно тянет дочь и тут же отвечает привычным задорным голосом, – у Леши… нет, ты без меня иди. А я тебя тут подожду.
– А пойдём чай попьём? В вазочке твое любимое курабье.
– Ты иди-иди, мам. Я здесь чай попью. С друзьями.
Скорее всего, она просто так это сказала. А мне кажется, что последней фразой она, не раздумывая, вычеркнула из разряда друзей не только Лёшу, но и меня.
Подвигаюсь ближе. И обнимаю ее. На глаза наворачиваются слёзы. Ну почему он ей так не нравится? Что я делаю неправильно?
– Я тоже всегда буду твоим другом. Всегда, Анют.
Малышка прижимается в ответ.
– Мам. Ты иди. Мне скоро друзей спать укладывать.
– Хорошо, солнышко. Мы тебя будем ждать, приходи, как зверята заснут.
Тихонько щёлкаю ручкой. И останавливаюсь, прижимаясь затылком к дверному полотну.
На сердце так тяжело… я не знаю, как подступиться. Просто не знаю.
Смаргиваю слёзы, натягивая улыбку, и направляюсь на кухню.
Лёша сидит за столом, погруженный в телефон. Букет для Анюты сиротливо лежит на подоконнике. Завидев меня, мужчина отодвигает мобильный и улыбается.
– Сегодня я вновь в немилости?
– Извини, – произношу устало и все же тянусь за кофе.
– Ты сильно выматываешься в последнее время.
Лёша неслышно приближается сзади и обнимает меня, целуя в макушку.
– Может, ей тебя не хватает? Возьми отпуск. На неделю. Съездите с Аней отдохнуть куда-нибудь. Я оплачу путевку. Побудете вдвоём. Отлично проведёте время. Ты восстановишься.
– Работы много. Пока не могу. Да и неловко мне соглашаться на такие предложения.
– Чтоб я этого больше не слышал. Раньше так много не работала. Ты и мне сейчас меньше внимания уделяешь.
– Извини, – твержу одно и то же и кладу ладонь на крепкое мужское запястье. – Навалилось все как-то. Я разгребу скоро.
Лёша накрывает губами мое плечо сквозь одежду.
– Хотелось бы, – он замолкает на минуту, а я чувствую, что воздух начинает сгущаться. – Юль, что делать будем?