Сглотнув досаду, я бросила взгляд на закрытую дверь, словно сквозь нее, коридор и стены увижу кабинет, а в нем отца. У мамы есть одна отличительная особенность: она всегда умеет найти самую неприятную тему для разговора. По крайней мере, неприятную для собеседника.
Вот уже три дня я живу в доме отца, но видела его часа три, не больше. Он либо работает, либо спит, либо перекусывает в перерыве между работой и сном. Разве я многого прошу? Всего лишь провести пару часов вместе, заказать по порции жареных луковых колец, поболтать о литературных новинках и, возможно, обсудить мое будущее. Вместо этого мы встречаемся мельком на лестнице, обмениваемся ничего не значащими фразами и разбегаемся в разные стороны. Мои робкие попытки проникнуть в кабинет тоже потерпели неудачу. Папа даже глаз не отрывал от экрана монитора, а все мои несмелые реплики тонули без ответа в тоскливой тишине, словно в вязком болоте.
Полное фиаско!
Но есть кое-что похуже — Хайди, которая, в отличие от неприступного отца, появляется повсюду, как черт из табакерки. Если я иду на кухню, туда же направляется мачеха, чтобы покормить малышку. Пытаюсь уединиться на веранде, через минуту появляется Хайди с Фисбой в рюкзаке-кенгуру и зовет на прогулку по пляжу. Даже в комнате нет покоя. Через тонкие стены в детской слышно любое движение, любой звук из моей спальни, и тотчас на пороге возникает Хайди, возомнившая, что я так же отчаянно нуждаюсь в компании, как и она.
Спорю, Хайди чахнет без общения, но мне-то и без него хорошо. Я давно привыкла к одиночеству и получаю удовольствие от тишины. Но тогда почему же папино безразличие огорчает меня? Мне ведь не привыкать? А еще Хайди бесконечно лезет с черничными кексами и дурацкой болтовней! Хоть волком вой!
Рассказать маме? Вот уж кто позлорадствует, снова убедившись в своей правоте. С другой стороны, правдивое признание окажется сродни поражению. А чего я ожидала? Мгновенной победы? Нет, все равно не расскажу!
— Ну, — начала я, — папа работает над романом не покладая рук. Каждый день часами запирается в кабинете и пишет, пишет…
В ответ — молчание. Мама обдумывает услышанное, а потом недоверчиво уточняет:
— Серьезно?
— Серьезнее некуда! Скоро напечатают его очередной шедевр, папе осталось только последние поправки внести.
— Поправки?! Он правит роман по нескольку часов? Каждый день? — деланно удивляется она.
Черт, чуть не проговорилась.
— Хорошо, а как поживает малышка? — продолжает мама после секундной заминки. — Папа помогает Хайди?
— Э-э-э, — неуверенно мямлю я и тут же жалею о своей нерешительности: сомнение в голосе не ускользнет от проницательной мамочки и поведает ей больше, чем надо. — Он помогает, но знаешь, Хайди его не подпускает к малышке и сама справляться с…
— Глупости, — перебивает мама, а в интонации тотчас проявляются нотки собственного превосходства. — Ни одна мать не откажется от помощи в уходе за новорожденным! А если и отказывается, то из-за отсутствия выбора. Ты видела, чтобы отец менял пеленки малышке?
— Он иногда меняет…
— Конечно, иногда меняет. — Полные сарказма слова одно за другим вгоняли меня в угол. — Оден, ты видела это собственными глазами?
— Не совсем, — бормочу я.
— Ага! Что я говорила! — восклицает довольная мама. Судя по голосу, она в этот момент ехидно улыбается. — Приятно порой узнать, что в мире есть место постоянству.
Интересно, радовалась бы она так сильно своему открытию, будь в нем заранее уверена? Я не стала уточнять, а просто перевела разговор на более безопасную тему:
— Как дела у тебя?
— У меня? — тяжело вздохнула мама. — По-старому. Вот недавно попросили возглавить комитет по планированию курсов английской литературы на будущий год, со всеми вытекающими последствиями в виде собраний, лекций и курирования. Надо закончить несколько статей для пары журналов. Не за горами командировка в Стратфорд, а на кафедре куча диссертаций, которые ждут своей очереди на проверку.
— Получается, дел хватит на все лето, — констатирую я, открывая окно.
— И не говори! Надоели вечные аспиранты — не поверишь, их так много, и каждому надо помочь, объяснить и подсказать. — Мама снова вздыхает, на этот раз устало, а в моей памяти всплывает картина с очками в темной оправе на кухонной стойке. — Вот брошу все дела и сбегу к океану, за тобою вслед! Проведу лето на пляже, и пусть весь мир катится к чертям!
Я выглянула в окно, окинула взглядом бескрайние просторы океана с полоской песчаного пляжа и виднеющимся вдали Мысом. Так захотелось соврать и сказать маме, что отдыхаю на всю катушку. Просто красота!