— Отращиваешь клыки, птичка? — Потом она сердито замолчала и вдруг призналась, в ее словах прозвучало настоящее отчаянное облегчение: — Я ненавидела эту проклятую силу! Она меня убивала изнутри, превратила в живого суккуба! Для меня важнее, что сейчас я действительно могу скорбеть по Максу, а не делать вид.
Она невесело хмыкнула своим мыслям и резко отвернулась. Я почувствовала себя настоящей сволочью и тихо пробормотала:
— Извини.
— Ничего. Филипп тебя отлично учит жестокости.
В моей голове беспрерывно трезвонил старый телефонный аппарат. Мозги гудели, и ломило виски. Судя по всему, в моем мобильном аппарате, забытом дома, давно села батарейка от пропущенных вызовов. Неожиданно звонок стал невыносимо громким, что оглушило.
— Филипп звонит. — Болезненно я потерлась ухом о плечо, чуть вильнув рулем, отчего внедорожник едва не съехал на обочину.
Через долю секунды в салоне заорала мелодия, Лиза удивленно покосилась на меня. Она долго рылась в бардачке в поисках аппарата, потом обнаружила маленькую блестящую трубочку, явно кемто потерянную уже много времени назад за журналами и корочками с компактдисками.
— Ало. — Протянула она жеманно. Видимо Филипп чтото завопил в трубку, но до меня донеслось только яростное бормотание. — Да, успокойся ты, она рядом со мной. У нас случилась маленькая неприятность. — Лиза растянула губы в язвительной улыбке. — Мы уже несемся в аэропорт. Ты знаешь, что в самолете запрещено включать мобильный? Что значит, наплевать? Возьми, — девушка передала мне трубку, стараясь держать ее так, чтобы корпус не дотрагивался до обожженной кожи.
— Привет. — Выдохнула я.
Признаться от его злобного звонка меня зазнобило ничуть не меньше, чем от нападения Зака. Даже становилось дурно при мысли о реакции Филиппа на наши с его сводным братом ночные приключения. В нервном напряжении я прибавила газу, мотор натужно загудел, оглашая спящие окрестности злобным рыком.
— Как ты оказалась рядом с Лизой? — Бархатный низкий голос парня окутывал.
— Я при встрече все расскажу, ничего криминального. Честно. — Выдавила я из себя, прекрасно осознавая, что Филипп и без моей помощи узнает все подробности. Перед внутренним взором встала страшная картинка: братья, поглощенные смертельной схваткой, в которой потеряли человеческий облик. Возможно, именно изза сегодняшней ночи, превратившейся в кровавый триллер.
Парень помолчал, а потом устало проговорил:
— Попроси Лизу не гнать. Хочу, чтобы ты доехала до меня невредимой.
Он сбросил вызов, и экранчик давно отключенного мобильного аппарата в моих руках потух.
— А вот врать он тебя еще не научил. — Съехидничала актриса и осторожно подула на горящие ладони. — Но не переживай, Филипп и это быстро исправит. Он всю жизнь виртуозно лгал.
У меня внутри нехорошо кольнуло.
Рассвет толькотолько начинал брезжить, превращая ночь в грязновато коричневые сумерки. Небо светлело, обещая хорошую погоду, и солнце уже едва выкатывалось изза горизонта, скрытого полоской леса. Мы пронеслись по транспортному кольцу, обгоняя тяжелые фуры и редкие автомобили, и за пять минут до приземления въехали на стоянку.
— Я, пожалуй, останусь в машине, не стоит братца злить заранее. Начнет ворчать — потом не заткнешь. — Предложила Лиза, когда мне удалось припарковаться, буквально притерев дверь с ее стороны к соседнему седану. — Хорошо паркуешься.
— Спасибо. — Буркнула я, вылезая на холод. От дыхания в воздух вырывались облачка пара, а без куртки, потерянной во время погони по Гнезду, сразу же заколотило. Признаться, домашние мятые шорты и растянутая футболка в ранее октябрьское утро смотрелись крайне нелепо.
Зал ожидания, пока я изучала время прилетов, поглядывал на меня с любопытством. Потом взгляд зацепился за строчку рейса из Варшавы, севшего еще десять минут назад, и у меня екнуло сердце. Все случилось неожиданно — я оглянулась, а из ворот уже выходил хмурый осунувшийся Филипп с дорожной сумкой на плече. За часы разлуки он превратился в чужака, отталкивающего и одновременно притягательного мрачной красотой и странной внутренней мощью, наложившей отпечаток на каждое резкое движение.
— Саша! — От незнакомца Филиппа, к счастью, пахло родным теплом и грустью, и он крепко сжимал меня, словно старался найти успокоения от горя, охватывавшего его железные кольцом. На глаза мне выступили слезы, дыхание перехватило.
— Похоже, маленькая проблема не так уж мала? — Прошептал он мне в макушку, и меня как будто парализовало.
— Что? — Пролепетала я, начиная дрожать, как испуганная ручная собачка.
— Ты в шортах.
В следующую секунду он сжимал мое лицо ладонями, без зазрения совести копаясь в воспоминаниях прошедших часов. С каждым мгновением его лицо мрачнело, а глаза сужались от злости.
— Что я еще должен сделать, чтобы Зак не приближался к тебе? — Процедил он, отделяя каждое слово. Большой палец почти сердито стер с моей щеки высыхающую соленую дорожку.
— Лучше в машине. — Фальшиво улыбнулась я.
Филипп прочистил горло и сдержано кивнул, стягивая с себя короткое пальто и набрасывая его мне на плечи. Кажется, до внедорожника я бежала за ним в припрыжку. Его горячие пальцы так сильно сжимали мою ладонь, будто хотели раздавить.
Когда парень увидел криво припаркованный автомобиль, то только закатил глаза и легко махнул рукой. Внедорожник сам собой стал выезжать с места стоянки и открыл двери у передних сидений. Не задумываясь, я скользнула за руль, заставив Филиппа недовольно сморщиться и усесться рядом.
Сзади развалилась Лиза, закинувшая ногу на ногу, она с наслаждением курила, выпуская дым в щелку приоткрытого стекла, отчего в салоне сильно пахло табаком. Филипп повернулся, чтобы бросить рядом с ней саквояж.
— Привет, братец. — Протянула она жеманно и широко улыбнулась, ехидно прищурив глаза.
Его лицо вытянулось, на высоких скулах вспыхнул румянец. Он задумчиво кашлянул, отвернулся и скрестил руки на груди. На лице заиграли желваки. Испуганно я покосилась на актрису через зеркальце заднего виденья, и та только пожала плечами, выбрасывая окурок в окошко. Моя рука дорожала так, что не получалось завестись. Филипп щелкнул пальцами, заставляя мотор исправно загудеть. Я тронулась.
— Пристегнись! — Рявкнул парень, и ремень сам собой обнял меня, прижав к креслу.
От страха, кажется, даже нога на педали газа истерично затряслась.
— Аида осталась в Варшаве? — Беспечно поинтересовалась Лиза, стараясь заполнить повисшую в салоне предгрозовую паузу.
— Нет, решила пожить с прежней семьей и вернулась в Киев. Ей сейчас тяжело. — Отрезал он, не собираясь поддерживать светскую беседу, жалкую в подобной тяжелой атмосфере.
Филипп злобно разглядывал мелькавший за окном яркий пейзаж из дорогих коттеджей, похожих на дворцы и старинные замки, и ярких амбаров, превращенных в торговые центры. Он о чемто глубоко задумался, нахмурившись и потирая подбородок.
— Не гони! — Буркнул он, и автомобиль сам собой замедлился, стрелка спидометра поползла вниз. Нервно и неожиданно даже для себя я снова прибавила газу, и Филипп гаркнул, окончательно разражаясь: — Я сказал тебе, не смей гонять! Не быстро ли осмелела? Гонщица. Мне достаточно одной аварии!
Я покраснела, прикусив губу. Ладони повлажнели.
— Эй, полегче! — Осекла его Лиза, ткнув пальцем, и сморщилась от боли.
Неожиданно руль в моих руках перестал слушаться, словно зажил собственной жизнью. Он упорно проворачивался, заставляя автомобиль съехать на обочину. Педаль тормоза сама вдавилась в пол. С мягким толчком мы остановились, и рядом с нами по дороге проносились автомобили.
— Филипп, ты сам все видел! — Быстро заговорила я, поглядывая в зеркало на Лизу. — Это был демон, Заккери не соображал, что делал.
— Как Максим. — Поддержала меня актриса.
— Не смейте сюда примешивать Макса! — Процедил тот. — Лиза, вселился в Заккери демон или нет, не важно. Изза него ты лишилась силы! Он едва не убил вас обеих! Черт возьми, он бросился на Сашу с ритуальным кинжалом!
— Фил, — неожиданно девушка мягко улыбнулась, — мы обе целы, слава богу. А что до силы? Разве ты не видишь? Я абсолютно счастлива! Я чувствую — это прекрасно. Меня переполняют эмоции, они вырвались из этой проклятой консервной банки. Ты лучше других знаешь, как я мечтала чувствовать. Не притворяться, не ощущать, а чувствовать! Мне остается только поблагодарить Заккери за щедрый подарок. Я не боюсь быть человеком. Хотя, признаться, я не решилась остаться с нашим братцем тетатет в одном доме. — Она ласково потерла пальчиком рукав его черной водолазки. — Филипп, смотри на это проще.