— Холлис, я не…
— Хотя бы поразмысли над моими словами. Ради меня, хорошо?
Честно говоря, не многим я обязана Холлису, чтобы соглашаться на подобное предложение, но, видимо, сработал дар убеждения, которым так гордится братец. В следующую секунду неожиданно для себя я выпалила:
— Хорошо, подумаю.
— Спасибо! И знаешь, позвони мне позже, хорошо? Хочу узнать подробней, как ваши дела!
Я заверила брата, что обязательно перезвоню, на чем мы и закончили разговор. Холлис вернулся на собрание, а я сдержала данное слово и обдумала возможность позвонить маме, после чего вынесла вердикт — ни за что. Но ведь обещание-то выполнено!
А потом все закрутилось по-старому! Я сторонюсь мачехи, с головой погрузившейся в подготовку пляжной вечеринки. Игнорирую сообщения от родителей. Читаю главу за главой в учебнике, составляя вопросы по теме. Выключаю свет, когда тяжелеют веки, а потом лежу в темноте, думая, что не усну, пока незаметно не сморит сон. Стараюсь сосредоточиться на учебе и работе и, только сидя за рулем велосипеда разрешаю мыслям унестись к самому главному человеку на свете. К Илаю.
С тех пор как мы пронеслись мимо Илая на велосипеде, я видела его мельком несколько раз. Как-то он проходил мимо «Клементины», когда я забирала чеки из кассы, в следующий раз — демонстрировал потенциальному покупателю возможности велосипеда перед магазином. Всякий раз убеждаю себя, что мы не общаемся, потому что заняты делами, — порой даже удается поверить в эту нелепую ложь. Зачем, зачем я сдуру сказала, что время, проведенное с ним, потрачено зря?! Как вспомню лицо Илая, когда он бросил меня на набережной, начинаю ненавидеть себя за глупость. Вот к чему приводят необдуманные решения. Еще чуть-чуть, и Илай стал бы для меня единственным человеком, ради которого можно в огонь и в воду. Но ведь чуть-чуть не считается.
А еще, сидя верхом на велосипеде, я часто размышляю о своем квесте. Если сначала он воспринимался очередной игрой только для того, чтобы убить ночные часы, то теперь открылся его истинный смысл. Ночь за ночью, приключение за приключением Илай делал невозможное, помогал вернуться в прошлое и исправить множество досадных недоразумений, которые отравляют жизнь. Это Илай сделал драгоценный подарок, дал шанс вернуться в детство и наверстать упущенные радости. Как я не поняла этого раньше! И как теперь хочется, чтобы он увидел меня на велосипеде, когда я неуклюже объезжаю площадку с подстраховывающей Мэгги на хвосте. Счастливое примирение вряд ли возможно, но Илай хоть узнал бы, что его уроки не прошли даром и квест продолжается!
Итак, по утрам я упорно учусь ездить на велосипеде, медленно набирая скорость и приобретая уверенность, а вечером сажусь за лэптоп, нахожу видеоролик с очередного соревнования по велотрюкам и любуюсь искусством Илая. Трудно поверить, что он выполняет виртуозные прыжки с трамплина на таком же велосипеде, что и мой.
Сначала внизу кто-то взвизгнул, потом сдавленно хихикнули, а когда завели музыку, я не выдержала, отложила ручку и спустилась вниз.
На часах уже четверть одиннадцатого вечера. Я — как обычно в последние дни — готовлюсь к университетским занятиям. После окончания работы в «Клементине» купила по пути домой сандвич и с удовольствием съела в полном одиночестве на кухне. Однако после десяти минут погружения в «Теорию и практику мировой экономики» появилась и компания, причем очень шумная!
Спущусь до половины лестницы и загляну осторожно на кухню. Сказано — сделано. Ого, да там полно гостей, вернее, гостий! Хайди в шортах и черном топике выкладывала пакеты на кухонный стол, а Изби сосредоточенно следила за мамой из коляски. Блондинка, примерно одного с мачехой возраста, открывала пивные банки, другая гостья — брюнетка — высыпала чипсы в огромное блюдо. За столом сидели Мэгги, Лиа и Эстер, а перед ними росла гора из пакетов.
На кухне стоял шум и гам. Только женщины, собираясь в одном помещении, умеют так галдеть. Это не просто разговоры, перемежаемые радостными или горестными восклицаниями, а самая настоящая мелодия из отдельных слов, ахов и охов. Как часто я слышала эту музыку издалека, мечтая оказаться в эпицентре. Однако мечты мечтами, а в реальности предпочитаю держаться от таких компаний на почтительном расстоянии. Именно поэтому я огорчилась, когда Хайди неожиданно подняла голову и заметила меня на лестнице.
— Оден, — позвала она, перекрикивая громкую музыку в ритме сальсы. — Иди к нам!
Присутствующие повернулись в мою сторону, так что быстрое отступление посчиталось бы неприличным бегством.
— Гм, — засомневалась я, — мне…
— Познакомься, это Изабель. — Хайди указала на блондинку, и та приветливо кивнула. Потом мачеха представила брюнетку: — А это Морган. Мои давнишние подружки в Колби. Девочки, это Оден, дочь Роберта.
— Ой, мы так рады познакомиться с тобой! — воскликнула Морган. — Хайди нам уже о тебе все уши прожужжала!
— Ты получила сообщение? — спросила Хайди, беря на руки Изби. — Хотела предупредить тебя о сегодняшнем собрании, да только твоя голосовая почта, видимо, перегружена сообщениями, так что пробиться не удалось.
— Ого! — приподняла брови Лиа. — Я же говорила: кое-кто у нас пользуется большой популярностью!
— Мне вообще-то надо сделать пару звонков, — воспользовалась я предлогом.
Эстер в это время опрокинула один из пакетов, высыпая на стол стопку маленьких рамок для фотографий.
— Ох! Тогда приходи, как закончишь. — Хайди взяла у Изабель пиво, а Морган наконец-то поставила блюдо с чипсами на стол. — Мы будем здесь. Надо оформить около трехсот сувениров.
— Около трехсот? — переспросила Лиа, потом сердито сощурила глаза на Мэгги. — Ты сказала…
— Что будет весело, а ведь так и есть, — улыбнулась та. — В любом случае, чем бы ты занималась весь вечер?
— Да уж нашла бы! В «Таллихо», например, сегодня девушкам вход бесплатный!
— Нет-нет, только не «Таллихо», — заартачилась Эстер, беря в руки рамочку для фотографий.
— Вот уж точно! — поддержала Изабель. — Отвратительное местечко!
Вернувшись в комнату, я попыталась вновь погрузиться в проблемы мировой экономики. Тщетно. Дверь пришлось закрыть, но музыку все равно было хорошо слышно. Правда, звучала она очень тихо и ненавязчиво.
Все, хватит. Лучше подчищу сообщения в телефоне.
Хайди оказалась права: голосовых сообщений — завались! В основном от родителей. Я не удосуживалась их даже прослушать и сейчас решительно удаляла одно за другим, устремив грустный взгляд в темный океан.
«Оден, здравствуй, это мама. Перезвоню позже».
Удалить.
«Привет, родная, это папа! Вот в перерыве между делами подумал, а не позвонить ли тебе. Буду в номере весь день, если вдруг захочешь позвонить или заскочить. Жду».
Удалить.
«Оден, это мама. Твой брат теперь работает в банке. Надеюсь, ты будешь так же шокирована, как и я. До свидания».
Удалить.
«Привет, Од. Опять звонит папа. Не хочешь как-нибудь встретиться в кафе „Последний шанс“? Мне уже надоели гостиничный сервис и еда. Перезвони, хорошо?»
Удалить.
«Оден, мне надоело общаться с твоей голосовой почтой. Больше не позвоню, пока сама первой не перезвонишь».
Удалить.
«Дорогая, снова папа. Наверное, стоит позвонить по домашнему телефону. Может, ты уже не пользуешься этим номером?»
Удалить.
Сообщениям не видно конца, а я машинально нажимала на единственную кнопочку, удаляя их и не чувствуя ничего, кроме душевной пустоты. Пока не добралась до очередной весточки от мамы.
«Оден! Ты специально избегаешь меня, да? — Послышался долгий вздох, знакомый до боли. Потом мамин голос произнес: — Полагаю, я заслужила твое молчание. Похоже, мне повезло: я распугала немногих людей, с которыми хочу разговаривать. Как это произошло — не знаю. Может, после летних перемен в твоей жизни сумеешь объяснить? Просто интересно…»
Убрав телефон от уха, я поискала дату получения сообщения. Два дня назад, пять часов дня. Где же я находилась в тот момент? Работала в кабинете «Клементины»? Или сидела дома в спальне? Или шла с работы домой?