Я сейчас дома. Ты видел, где я живу.
Свободна до вечера.
Если можешь – приходи.
Джей:
Скоро буду.
Сердце сделало кульбит. Да что за реакция на этот стимул?! Мой мозг явно не участвовал во всём этом!
Пойду посуду помою.
Через десять минут он позвонил в дверь. У меня задрожали руки и колени. Открыла дверь и замерла. Ну почему у моего тела такая тупая и примитивная реакция на этого самца?! Он был одет в чёрные джинсы, идеально облегающие его бёдра, чёрные ботинки, белую футболку по фигуре и косуху. Просто Патрик Суэйзи моей жизни!
Он приподнял бровь, прожигая чёрными глазами мои глаза.
— Я могу войти? — хрипло спросил он.
Куда?
А, ну да.
— Конечно, — тихо ответила и пропустила его.
Он снял косуху, и я обратила внимание, что он действительно стал ещё более мускулистым. Спина стала немного шире, плечи более выразительными, бицепсы словно надулись и приобрели красивый рельеф. Он повернулся, стоя с курткой в руках и посмотрел на меня.
— Хлоя, ты опять зависла. С тобой такое уже случалось, — хриплым голосом произнёс мой ночной кошмар.
Я схватила его куртку и повесила её. От неё так пахло… тот самый древесно-мускусный аромат, который сводил меня с ума.
Чёрт! Не дыши!
— Пойдём. Чай или кофе будешь? — спросила у него, заходя на кухню и открывая шкафчик, где всё это хранилось.
Он встал сзади и, нагнувшись ко мне, тихо ответил:
— А какао есть?
Я подпрыгнула, дыхание сбилось.
Так не пойдёт. Я чрезмерно наэлектризована. Вдох-выдох. Соберись!
Подняла глаза на полку с разными баночками. Какао есть.
Какого чёрта оно есть?!
— Есть, — сипло выговорила и начала готовить ему чёртово какао.
Он уселся за стол и сверлил меня взглядом.
— Думаю, каждому из нас надо рассказать основные моменты из своей жизни и на этом основании получится сделать портрет личности, — предложила я, не оборачиваясь на него.
— Думаешь за один раз управиться? — прямо спросил он. В его голосе чувствовался сдерживаемый смех.
Ему смешно?! Он умеет смеяться?! Он всегда был суровым и серьёзным.Напыщенным засранцем он был и остаётся!
— Хотелось бы.
— Мне не хватит одного раза, — спокойно ответил он.
— Раньше хватало, — огрызнулась я и поставила перед ним кружку. Себе сделала кофе.
Он ухмыльнулся и сделал глоток.
— Мы меняемся, мир меняется, — повторил он слова нашего преподавателя.
Да что ж такое?!
— Слушай, не зли меня. Я стараюсь быть вежливой. Давай побыстрее решим с этим и закончим, — раздражённо ответила ему.
Он изогнул бровь и, едва улыбнувшись, ответил:
— Давай. Я только за, чтобы кончить. То есть закончить.
Он смотрел прямо в мои глаза, они полыхали опасным огнём. Ох уж эти оговорки по Фрейду! Он что, о сексе сейчас думал?! Совсем страх потерял?!
— Меняешься говоришь?! Что-то не заметно, — ехидно фыркнула в ответ, приподняв бровь.
Он откинулся на спинку стула, его ладони лежали на столе и барабанили по нему.
Задумался о чём-то видимо.
— Так ты узнай меня, потом сделаешь выводы, — спокойным голосом ответил он.
— О’кей. С чего начнём? С конца или с начала? — спросила его и потянулась за тетрадкой и ручкой.
— Как тебе больше нравится.
Я задумалась, не зная, что я хочу сейчас больше услышать. Историю его детства или последних месяцев. Логично начать с детства. Все наши особенности закладываются в детстве.
— Давай с начала. Рассказывай всё, что хочешь, — ответила ему и приготовилась записывать важные моменты.
— Я скучаю по тебе. Я сожалею о том поступке. Я отвратительно поступил, — начал говорить он.
Я вскинула голову и уставилась на него. Это он сейчас о чём вообще?!
— Мы не это обсуждаем! А твоё детство! Опять решил мне зубы заговорить?! — начала заводиться я.
Он стрельнул в меня своим полыхающим взглядом и продолжил:
— Детство подождёт. Я хочу всё исправить. Я хочу показать, что я изменился и сделал выводы, — невозмутимо продолжил он.
Да что он себе позволяет?!
— Слушай, мне плевать, что ты там себе решил! Мне насрать, что ты изменился! Ясно?! — завелась я и встала из-за стола, чтобы отнести почти полную кружку в раковину, кофе мне больше не хотелось.
Он перехватил мою руку и развернул к себе.
— Не ври хотя бы себе, — хрипло ответил он.
Вырвавшись из его хватки, подошла к раковине и начала усердно мыть кружку. Всё должно быть чисто и убрано. Это успокаивало.