– Мы… мы не должны.
– Почему?
– Я не хочу изменять жене. Я уважаю Дору, и не причиню ей такой боли.
– Разве мысли о том, что ты хочешь сделать – уже не измена?
Люпин покачал головой и отстранился:
– Зачем? Зачем ты делаешь это со мной?
– Прости. – Саманта кусала губы, борясь с чувством полного опустошения – она мечтала раствориться в его поцелуе с самого своего возвращения, но теперь, когда он пристыдил ее, ощущала себя гадко. – Не знаю, что на меня нашло. Прости меня, Рем. Я никогда не хотела играть твоими чувствами или… или что-либо еще. Прости.
– Знаешь, когда я впервые увидел в тебе девушку, а не ребенка?
– Нет.
– Во всем виноват Сириус. Если бы он не сказал мне однажды, что доверил бы тебя только своему лучшему другу, я бы продолжал смотреть на тебя как на его племянницу... почти дочь. Но в тот момент что-то во мне екнуло, и с тех пор ты значишь для меня гораздо больше, чем просто племянница лучшего друга. Помнишь тот вечер после твоего семнадцатилетия? Мы несколько дней отмечали, ты даже сказалась больной, чтобы не возвращаться в Шармбатон, и затащила нас с Сириусом в оперу. На тебе было бархатное темно-синее платье с открытой спиной – там, кажется, было несколько цепочек, которые переплетались и складывались в рисунок. В антракте Сириус ушел за шампанским, а я остался с тобой наедине в отдельной ложе. Кто-то открыл окно, и я видел, как ты замерзла – по коже бежали мурашки... И тогда я скользнул рукой по твоей голой спине, наклонился и спросил замерзла ли ты. Ты покраснела и ответила, что замерзла. Я отдал тебе свой пиджак и больше не притрагивался к тебе в тот вечер, боясь, что перешел дозволенное.
– Я боялась, что ты попадешь под действие моих чар, как Крис. Лишиться еще и тебя было бы невыносимо!
– А я… не хотел обрекать тебя на связь с оборотнем.
– Ты же знаешь, что вейлы и оборотни – лучшие союзники, Римус?
– Нет. Я ведь даже не знал, что магия вейл не властна над оборотнями.
Они долго молчали, и со стороны могло показаться, что каждый из них задремал, думая о своем. Римус думал о том вечере и обо всех недомолвках и взглядах, что были между ними после. Саманта силилась спросить о Мэри – разве он не помнит, что писал сочинение для своей девушки?
– Что ты намерена делать теперь?
– Как и раньше. Собираюсь помочь, чем смогу.
– Сириус не переживет, если снова потеряет тебя… и я тоже.
– А я не могу потерять вас. Все, как и раньше, но теперь я буду осторожнее. Я извлекла уроки и хочу стать сильнее, хитрее… быть на шаг впереди Темного Лорда и его соратников.
– Ты ведь знаешь, что Снейп…
– Не надо, прошу.
– Он убил Дамблдора!
– Я знаю, но не верю в это. Точнее… – она замялась, – думаю, что Сам-Знаешь-Кто что-то сделал с ним. Сам бы он не мог…
– Ты ошибалась в нем, признай.
– Римус, пожалуйста…
Они еще немного помолчали, а затем Римус встал и направился на кухню, бросив на прощанье: «спокойной ночи». Больше всего Саманта хотела уснуть на его плече, прижаться всем телом, поцеловать, слышать, как бьется сердце. Но она тоже пожелала ему «доброй ночи» и легла на диване, глядя на догорающие угольки. Спустя несколько долгих часов встала и попыталась тихо выйти на улицу, но тут дверь на кухню отворилась, и выглянул Люпин.
– Не спится?
Она кивнула и прошла на кухню. Римус заварил чай и поставил перед Самантой.
– Прости за то, что я сказал тебе.
– И ты прости. За все.
– Мир? – Он улыбнулся, протянув руку.
– Мир. – Саманта пожала ее и улыбнулась, хотя чувствовала себя прескверно.
Они проговорили до рассвета как в былые времена, вспоминая все хорошее, что случалось с ними – от первой встречи и до прошлого года. Римус рассказал об Армии Волан-де-Морта, настроениях в Англии и Франции, о попытках борьбы и пропажах людей. И рассказал о ее похоронах (сам он вернулся на следующий день после случившегося) – Саманта слушала, закусив губу до крови – проститься с ней пришли почти все вейлы, похороны длились три дня. Сириус пил два месяца, прерываясь лишь изредка. Он забрал все ее вещи из la rose blanche и больше там не появлялся. Со Снейпом они больше не виделись, хотя поначалу Сириус порывался найти его и убить. К счастью, Люпину удалось уговорить его вернуться к жизни, но ее смерть здорово подкосила Блэка.
– Я бы не узнал его сейчас, если бы не видел всей этой трансформации.
– Что с ним стало?
– Нет-нет, ничего плохого. Просто Сириус… сразу как-то повзрослел. Он ухватился за эту должность Министра, как за спасительную соломинку, стал сдержан и ответственен. Хорошее подспорье для Альбины, чьи права постоянно оспаривают – не проходит и дня.
– Как же ему удалось удержать место в Министерстве?
– Имя Блэк, – Римус загибал пальцы, – чистокровное происхождение, родство с Друинной, полное оправдание Английским Министерством и бескрайнее очарование.
Саманта впервые со своего возвращения рассмеялась:
– В этом ему не отказать!
Когда за окном появились первые лучи, дом начал просыпаться, и Люпин отправился прощаться со всеми, снова принимая поздравления, а Саманта осталась в одиночестве. Открыв окно, она достала сигареты Билла и закурила. Сердце ее тревожно стучало при мысли о скорой встрече с Сириусом.
– Не возлагай надежд на людей, девочка.
Блэк вздрогнула и обернулась – на кухню приковылял гоблин.
– Доброе утро, – поздоровалась она, – чаю?
– Да, с молоком. И медом.
Саманта поставила чайник и повернулась лицом к гоблину, опершись о столешницу и продолжая курить.
– Не смотри на меня свысока, мы с тобой одной породы.
– Кажется, вы не сильны в знаниях о волшебных существах. – Парировала Сэм.
– Ты сама это сейчас подтвердила. Существа – вот кто мы есть. Они – люди, и живут по человечьим законам. Мы с тобой не такие.
– Говорите за себя, – выбросив окурок в окно, повернулась и сделала чай, – вот. Приятного аппетита.
Саманта уже собиралась выйти, но в дверях ее настиг голос гоблина:
– Не отрекайся от своей природы, девочка.
Она выскользнула на улицу и осталась ждать Римуса во дворе – не хотелось толпиться в домике. Гарри, Рон и Гермиона вышли попрощаться с ней, остальным Саманта помахала в окно.
– Я добуду крестраж, Гарри. Чего бы мне это ни стоило! – Обнимая друга пообещала Блэк.
– Будь осторожна, Сэм!
Рон снова отдал ей свой галлеон на случай непредвиденных обстоятельств, а Гермиона крепко обняла. Вышла попрощаться с Самантой и Флер. Хозяйка коттеджа отвела свою школьную соперницу в сторону и гневно зашептала:
– То, что ты натво’ила в п’ошлый ‘аз – тепе’ь не вый’ет! Никто не п’идет на твой зов!
– Флер Изабелль Делакур-Уизли! Не смей говорить со мной в таком тоне! И если я позову – все вейлы явятся. И ты тоже.
По свежей траве у их ног прошелестел ветер, который можно было бы принять за бриз, но обе они знали, что это сила Друинны снова выходит на свет. Флер отступила, склонив голову и поджав губы, а Саманта быстро подошла к Люпину и, не оборачиваясь, взяла его за руку. В следующее мгновение оба они исчезли.
На Гриммо 12 было темно и пахло плесенью – дом был куда в большем запустении, чем раньше.
– Я отправил патронуса час назад, Сириус уже должен быть здесь. – Люпин заглядывал в комнаты на первом этаже, а Саманта остановилась у лестницы, по привычке задернув портрет бабки, и подняла взгляд наверх – дверь в комнату Сириуса была приоткрыта, там горел ночник. Дверь рядом была надежно заперта. Сердце ее билось где-то в области горла, в голове шумело, а во рту пересохло. Ноги сделались ватными, руки дрожали – медленно поднимаясь по лестнице, Блэк представляла, что Сириус уже ждет ее там. Оказавшись на втором этаже и не успев заглянуть к дяде в комнату, услышала шум внизу и обернулась – из гостиной вышел Сириус и направился прямо к Люпину – спиной к ней: