Ясным полднем – тьма безлунная
Кто я? Ветер над курганами.
Кто я? Пики скал под кручами,
Коршун, вьющийся над ранами.
Пес, за горло рвать обученный
Черный конь – мой друг единственный
Острый меч – защитник праведный
Я иду путем извилистым
Не привыкнув жить по правилам
И сквозь призму заклинания
Как удар, придет видение:
«Здравствуй, милое создание!
Здравствуй, мрака порождение…»*
Саманта в нетерпении шла за своими тюремщиками – двое молодых людей в молчании вели ее через залы Министерства.
– Куда мы идем? – Наконец спросила она.
– Нам поручено арестовать вас и доставить в место временного заключения до назначения даты суда. – Ответил один из них даже не обернувшись.
– Суда? Меня что же, будут судить, словно преступницу?
Молодые люди оставили этот вопрос без ответа, лишь переглянулись и ускорили шаг. Спустившись на несколько уровней под землю, Саманта, наконец, поняла, где будет ее временное пристанище – Бастилия встретила ее криками выживших из ума и стонами умирающих заключенных. Надвинув капюшон мантии поглубже, она прошла меж клеток и камер вслед за конвоем. Многие подходили к решеткам и, выставив руки, пытались дотянуться до нее, кто-то кричал, завидев издалека ее фигуру, кто-то плакал и причитал в голос, кто-то молча провожал ее взглядом, но никто не был к ней расположен. Саманта чувствовала, что ей не удастся долго скрывать свою личность, но успокаивала себя тем, что уже к вечеру следующего дня во всем разберется. Ей было жаль, что Министры сорвали свадьбу Альбины – девушка, конечно, успела выйти замуж и даже повеселиться с гостями, но теперь, Саманта была в этом уверена, ищет способ вызволить ее, забыв о своем торжестве. Как несправедливо по отношению к ней! Разместившись в отдельной камере, она устроилась на кровати и, подоткнув мантию под голову, закрыла глаза – постель пахла сыростью и чьей-то кровью, тут и там виднелись дыры и плесень, за стеной слышно было как шуршат мыши, а в подполе снуют ползучие твари. Той ночью ей так и не удалось сомкнуть глаз, а утром, еще до рассвета, явилась Альбина. Сестры обнялись, и новоиспеченная Уизли принялась рассказывать обо всем, что ей удалось узнать за эти несколько часов:
– Выборы Верховного Судьи проходили без нашего ведома, только вчера новый Судья принял все полномочия и первым же указом распорядился арестовать тебя. Я еще не знаю, кто это. Никто не знает – это будет объявлено сегодня, на суде. Ты как? Что-нибудь нужно?
– Я… не понимаю, Альбина. Что собираются поставить мне в вину?
– Приговор тоже в строжайшем секрете. Все держат в тайне даже от меня.
– Ну, конечно! Судебная власть нам не подчиняется… – Саманта расхаживала по камере. – Ты можешь передать мне другую одежду? Эта не слишком подходит для суда. – Она указала на длинное темно-бордовое платье, которое было на ней в честь свадьбы. – И как там?..
– Они оба в порядке. Переживают за тебя, разумеется, пытались вместе со мной что-то узнать, но никому нет хода в здание Суда до церемонии провозглашения нового Судьи.
– Как думаешь, кто это может быть?
– Не знаю, может, кто-то из жен Министров… сами они не имеют права занимать такую должность, но определенно тот, на кого они имеют влияние.
– Или тот, кто имеет влияние на них. Но… все мои враги в Англии и под замком. В Азкабане.
– Значит, этот враг из Франции. Мне нужно бежать, я проникла сюда не совсем законно. Вещи и еду передам через доверенного охранника. Старайся не подходить к решеткам и показываться другим арестантам.
– Разумеется. Послушай… я… сожалею, что отправила сюда Ирен. Я хотела сказать тебе это еще давно – она не заслужила этой участи, хоть и предала меня.
– Ирен потеряла голову от неразделенной любви. Я должна была заметить, как она отдалилась от меня тогда… сколько между нами было недомолвок… Но я рада, что мы поговорили о ней, надеюсь, ты найдешь в себе силы простить ее однажды.
Альбина неслышной тенью проскользнула из камеры и умчалась по коридору, сопровождаемая личным охранником, а Блэк осталась наедине со своими мыслями – сколько вынесла ее сестра, находясь здесь? Действительно ли заслуживала такого наказания и смерти? Могла ли она поступить тогда иначе? Через несколько часов ей доставили чистую одежду, сыр, вино и тушеную говядину. К еде она не притронулась, но быстро переоделась и в нетерпении стала расхаживать по камере – суд был назначен на четыре часа. Когда же за ней явились ее недавние знакомые, она с готовностью накинула капюшон мантии и вышла вслед за ними. До здания Суда отправились в карете, запряженной четверкой пегасов – они доставили их прямо к воротам. Напрасно Блэк рассчитывала держать свой арест в тайне – казалось, что все репортеры Франции и Англии столпились у входа, так, что не видно было ни одного знакомого лица, но девушка знала – муж и дядя ждут ее внутри и не оставят одну. Что бы ни случилось. Сняв капюшон, заслонила лицо от вспышек камер и попыталась протиснуться сквозь толпу. Отовсюду летели вопросы:
– Саманта, как вы прокомментируете эту ситуацию?
– В чем вас обвиняют?
– Почему суд держит в тайне приговор?
– Это из-за того, что вы стали гарпией, а потом вернулись?
Саманта не отвечала, стараясь как можно скорее попасть внутрь, но толпа все наседала, а двое молодых людей не могли сдержать ее натиска. Тогда Блэк пришлось вспомнить о своем даре и, по велению руки, вся толпа отступила на несколько шагов назад, позволив ей, наконец, попасть в здание суда. Там, у входа, ее встретила Альбина и успела шепнуть, что уже наняла лучших адвокатов – они дожидаются ее внутри. Зал был полон – Саманта сразу нашла взглядом Сириуса и Северуса, кивнула им и прошла на свое место, а затем рассмотрела остальных – здесь собрались все ее друзья – Гарри, Гермиона, Нарцисса, семейство Уизли и даже Хагрид. Министры тоже находились в Зале, но стояли и сидел поодаль от нее – ближе к присяжным – их Саманта насчитала аж двадцать человек. Ее усадили в высокое кресло прямо напротив места Судьи. Участники и слушатели сидели по правую и левую сторону от Верховного решателя судеб, так складывалось впечатление, что подсудимый отвечает сразу перед всеми, а не только перед одним Судьей. Наконец, двери позади нее открылись и по вмиг изменившемуся лицу Сириуса Саманта поняла, что Верховный Судья ей явно не друг. Когда же и она смогла увидеть его, то сама не сдержала вздоха – по лестнице наверх поднималась мадам Максим. Она заняла свое место, поприветствовала присяжных и Министров и приступила к делу – весь судебный процесс проходил на французском языке, так что слушателям-англичанам пришлось использовать чары-переводчик.
– Слушается дело Саманты Терезы Регор** Блэк Дьюкер Снейп… – Бывшая директор Шармбатона подняла взгляд на обвиняемую. – Не слишком ли много имен для вас одной?
– Можете обращаться ко мне Саманта Тереза Блэк.
– Отчего не Снейп?
– Если и обвинять в чем-то, то Саманту Блэк. Саманта Снейп еще не успела совершить ни одного преступления.
– Как будет угодно. – Сухо подытожила мадам Максим и продолжила. – …обвиняется в убийстве Кристофера Эдмонда Монсиньи, совершении запрещенного, темного обряда по спасению души, в убийстве Аманды Джульетты Карель, погибшей по указу Друинны, в убийстве…
Обвинение зачитывалось добрых полчаса, и, наконец, когда все жертвы войны были перечислены, мадам Максим продолжила:
– Кроме того, Друинна покинула свой народ почти на год, а, вернувшись, не явилась в Министерство и не дала о себе знать, предпочтя скрываться и оставив вейл на попечение судьбы…
– Я погибла!
– Не перебивайте Судью, мисс Блэк. Вам дадут слово. Так как количество погибших превышает мыслимые и немыслимые масштабы, суд предлагает рассматривать каждую часть обвинения отдельно. Начнем с запрещенного обряда. По данным Суда, вы совершили обряд по обмену душ, пожелав вернуть в мир живых своего дядю, Сириуса Блэка, и в этом вам помог покойный Дамблдор. Ответьте, как вы сумели обмануть такого могущественного волшебника? Но прежде… выпейте сыворотку правды.
Один из сопровождающих Саманту молодых людей поднес ей пузырек, и она послушно опустошила его. Поморщившись, встала и, повинуясь желанию говорить только правду начала: