Полный успех. Удар пришелся точно в фурункул, взорвав его, расплющив плоть и сжав кости, и парень пошел вниз, словно запутавшись на полной скорости в бельевых веревках. Ноги ушли из-под него, и он упал почти горизонтально на бетон, просто свалился, сбитый с толку и потрясенный, как в трюке из немого кино.
Следующим очевидным шагом Ричера обычно был сокрушающий удар ногой в голову, но сейчас у него была чувствительная женская аудитория, поэтому он не поддался искушению. Верзила оторвал лицо от пола, и, глядя в никуда, пробурчал:
— Удар соски.
Ричер кивнул:
— Ну, ты-то в этом знаешь толк. Только соска получает такие удары.
— Мы еще не закончили.
Ричер посмотрел вниз:
— Вообще-то, похоже, что уже закончили.
— Размечтался, ты, маленький панк.
— Считай до восьми, — сказал Ричер. — Я вернусь.
Глава 17
Ричер довёл поспешно Хелен до ее дома и побежал через дорогу к своему. Он вошел в дверь и пробежал на кухню, где обнаружил своего отца, сидевшего в одиночестве.
— Где Джо? — спросил Ричер.
— Ушел гулять уже давно, — ответил отец.
Ричер вышел на задний двор. Это был квадрат бетона, на котором не было ничего, кроме старого стола патио и четырех стульев, и пустой установки для сжигания мусора. Установка была размером с большой круглый мусорный бак. Она была изготовлена из диагональной стальной сетки и стояла на маленьких ножках. На установке были серые следы от старого пепла, но она была пуста и очищена после предыдущего использования. Весь двор был аккуратно подметён. В семьях военных моряков всё и всегда делается тщательно.
Ричер направился обратно в коридор. Он присел на катушку электрического кабеля и отмотал шесть футов провода, откусив его резаком.
Отец спросил:
— Что ты делаешь?
— Ты отлично знаешь, что я делаю, папа, — сказал Ричер. — Я делаю то, что ты хотел, чтобы я сделал. Ты не заказывал ботинки. Ты заказал именно то, что привезли. Вчера вечером, после того, как пропала книга с кодами. Ты думал, что новость быстро распространится, и ко мне и Джо будут цепляться. Ты не мог дать нам ножи или кастеты, но ты придумал, чем это можно заменить.
Он начал наматывать тяжелый провод вокруг кулака, оборот за оборотом, подобно боксеру, бинтующему руки, приминая податливый металл и пластик, чтобы руке было удобно.
Отец спросил:
— Что, уже все знают?
— Это другое, — сказал Ричер. — Мы договаривались раньше.
Отец выглянул из двери на улицу и сказал:
— Ты справишься с этим парнем?
— Не задавай очевидных вопросов.
— Рядом с ним еще один.
— Чем больше, тем веселее.
— Подходят и другие дети.
— Они там есть всегда.
Ричер начал бинтовать другую руку.
Отец сказал:
— Сохраняй спокойствие, сын. Не искалечь его. Мне бы не хотелось устраивать разборки трое на трое с этой семьей, когда они поймут, откуда у этой проблемы растут ноги.
— Он не будет стучать на меня.
— Я знаю. Я говорю о непредумышленном убийстве.
— Не волнуйся, папа, — сказал Ричер. — Это не зайдет так далеко.
— Уж постарайся.
— Но я боюсь, что придется зайти чуть дальше, чем обычно.
— Что ты имеешь в виду, сын?
— Боюсь, на этот раз мне придется переломать кое-кому кости.
— Зачем?
— Мама сказала мне. Что-то типа этого.
— Что?
— В аэропорту, — сказал Ричер. — Она отвела меня в сторону, помнишь? И сказала мне, что ей кажется, что это место сводит тебя и Джо с ума. Она сказала мне, чтобы я присматривал за вами обоими и чтобы я решал сам.
— Твоя мать сказала так? Мы можем позаботиться о себе сами.
— Да? Почему же тогда всё зашло так далеко?
— Но этот парень не имеет ничего общего с этим.
— А я думаю, что имеет, — сказал Ричер.
— С чего бы это? Он что-то говорил?
— Нет, — сказал Ричер. — Но есть и другие чувства, кроме слуха, например обоняние.
Он засунул распухшие серые кулаки в карманы и вышел опять на улицу.
Глава 18
В тридцати ярдах от него стояла подковой стайка примерно из десяти детей. Зрители. Они переминались с ноги на ногу и вибрировали от нетерпения. Перед ними, ближе на десять ярдов, ждали вонючий детина со своим закадычным дружком. Вонючка был справа, а дружок — слева. Дружок был ростом с Ричера, но его плечи и грудь были мощными, как у борца, а лицо напоминало плакат «Разыскивается»: тупое и злобное, оно было каким-то невыразительным.