Полицейские вышли и осмотрели двор, затем вернулись с веселым выражением на их лицах, как бы говорящим, что мальчик был прав.
Майор из разведки выглядел так, словно сам не мог поверить, что собирается сказать это тринадцатилетнему, но затем спросил:
— Может, ты знаешь, где находится и книга кодов тоже?
— Нет, — ответил Ричер. — Не уверен. Но у меня есть одна очень хорошая мысль.
— Ну?
— Помогите моему брату со школой, а потом поговорим.
Глава 21
Трое офицеров вернулись через девяносто минут. Один из полицейских сказал:
— Здорово ты навалял этому парню.
— Он будет жить, — сказал Ричер.
Второй полицейский добавил:
— Он признался. Всё так и было, как ты говорил. Откуда ты это узнал?
— Обычная логика, — ответил Ричер. — Я знал, что Джо не сделал бы этого, значит, очевидно, что это сделал кто-то другой. Вопрос был только кто? А еще как и почему?
Майор из разведки сказал:
— Мы уладили все вопросы со школой. Твой брат чист, — затем улыбнулся и сказал: — Но есть одно печальное последствие.
— Какое?
— У них теперь нет ответов, поэтому тест отменили.
— Какой ужас.
— У каждой светлой полосы есть и тёмная.
— Вы видели вопросы?
Майор кивнул:
— Чтение, письмо, сложение, вычитание. Ничего особенного.
— Нет общих знаний?
— Нет.
— Нет бейсбола?
— Даже и намека.
— Нет статистики?
— Возможно, проценты в разделе математики. Что-то типа возможности и вероятности.
— Которые очень важны, — сказал Ричер. — Например, какова вероятность того, что офицер военно-морского флота потеряет книгу кодов?
— Небольшая.
— Какова вероятность, что хороший морской офицер, такой, как мой отец потеряет книгу кодов?
— Еще меньше.
— Значит, возможно, что книга совсем не потеряна. Вероятно, есть и другое объяснение. Поэтому время, потраченное на поиски, исходя из предположения, что её потеряли — это потерянное впустую время. Время, потраченное на другие варианты будет более плодотворным.
— Какие другие варианты?
— Когда президент Форд принял власть от президента Никсона?
— Десять дней назад.
— И именно тогда, должно быть, Объединенный комитет начальников штабов начал перебирать все варианты. Я полагаю, что единственным реальным вариантом сейчас является Китай. Именно поэтому мы получили назначение именно сюда. Но мы самая последняя фаза — сражение. Значит, чуть раньше нас сюда должны были перебросить планировщиков. Где-то с неделю назад. Им, скорее всего, было приказано отработать всё с удвоенной скоростью. А это огромная работа, не так ли?
— Как обычно.
— И какой последний этап этой работы?
— Корректировка книги кодов для соответствия обновленным планам.
— В какие сроки?
— Теоретически мы должны быть готовы выдвинуться сегодня в полночь, если президент отдаст приказ.
— Так, может, где-то есть человек, который работал с кодами всю ночь. Человек из службы тыла, который поселился здесь около недели назад.
— Я уверен, что есть. Но мы уже проверили всех на базе. Это первое, что мы сделали.
— Может быть, он работал на дому.
— Это запрещено.
— Но так бывает.
— Я знаю. Но, даже если так и было в данном случае, он бы вернулся на базу уже давно, и книга была бы уже давно снова в сейфе.
— Предположим, он вымотался сам и заснул? Возможно, он до сих пор не проснулся, и кодовая книга все еще находится на его кухонном столе?
— Где?
— Перейдите улицу, — сказал Ричер. — Постучите в дверь и спросите Хелен.
Глава 22
Джо вернулся из долгой прогулки через час и вместе с братом и отцом отправился на берег поплавать. Вода была теплая, песок был белым, и пальмы качались. Они валялись и бродили, пока солнце не опустилось низко, затем отправились обратно в душный домик в начале бетонной улицы, где еще через час новый телефон зазвонил снова, и Джози сказала им, что ее отец умер.
Старый Лоран Мутье ушел в возрасте девяноста лет, забрав с собой, как делают абсолютно все, накопленные за всю жизнь и известные только ему, личные надежды и мечтания, страхи и переживания и оставив после себя, как и большинство людей, свой тонкий след в своих живых потомках.
Он никогда четко не представлял себе, что будет с его красивой дочерью с всегда такими непослушными волосами и двумя его красивыми внуками, да в действительности никогда и не хотел знать этого, но, как и любой другой человек двадцатого века, живущий в Европе, он надеялся, что они будут жить в мире, процветании и изобилии, одновременно зная, что почти наверняка будет совсем не так.