Бросив последний взгляд на башню, Эрвин исчез под кронами деревьев…
Домен молнии Лар, город Хогель, резиденция Серого клана:
В одной из дальних частей стоял странный дом. Одноэтажный, небольшой, с позеленевшими от мха крышей и стенами. Небольшая бамбуковая роща скрывала его целиком от чужих глаз. А самое любопытное — указом еще прошлого главы никто не имел права приближаться к нему ближе чем на сто метров, о чем предупреждала каменная табличка перед рощей. Разумеется, простой табличкой дело не ограничилось. Запрет подкреплялся вполне материальной защитой не меньшей мощи, чем на клановых воротах. По всему периметру рощи стояли каменные столбы, с искрившими от стихии молнии артефактными набалдашниками. Любой, кто шагнет за них — получит испепеляющий разряд молнии, сравнимый с техникой культиватора пятого ранга. Периодически они срабатывали, уничтожая случайную живность. А раз в неделю, один из членов секты обязательно заряжал их, поддерживая в рабочем состоянии.
Позеленевшая от времени дверь этого дома не сильно отличалась общим состоянием от остальных частей. Так что, когда она начала открываться, послышался пронзительный скрип. На порог тихо вышла невысокая старушка в сложной, многослойной одежде темных оттенков с пришитыми украшениями в виде серебряных пластин. Длинные, абсолютно седые волосы свиты в небрежную косу. Изначально узкие глаза на фоне яркого света превратились в две едва заметные щели, а глубокие морщины намекали на поистине почтенный возраст, даже для культиватора. Нашейный платок из серой, переливающаяся перламутром ткани выцвел от старости просто в серую тряпочку.
Старушка глубоко вздохнула:
— Свежий воздух… кхе-кхе, давненько я тут не была…
Ее голос оказался на удивление молод. Если бы кто-нибудь услышал ее с закрытыми глазами, то ни за что бы не подумал, что он принадлежит старой женщине. Максимум — средних лет. Откуда-то из слоев одежды морщинистые руки вытащили небольшую курительную трубку. Неторопливо утрамбовав в нее травы, так же незаметно выуженные из одежды, старушка подожгла их крохотной молнией, и задумчиво затянулась, глядя на яркий окружающий мир. Белесое облако медленно окутало ее, совершенно скрыв из виду.
— Любопытно будет глянуть, что творится нынче в клане. Я, кажется, немного увлеклась культивацией.
Голос старушки стих, и дым, полыхнув энергией, постепенно начал бледнеть, истаивая. Однако, когда он рассеялся — на месте не оказалось никого.
… Клан жил своей обычной жизнь.
Прямо сейчас проходили дружные тренировки молодого поколения в огороженном дворике, под присмотром опытного наставника.
— Хэй! Хэй! Хей! — четкий голос старшего культиватора задавал ритм движений. Зрелище, когда два десятка одетых в одинаковую тренировочную одежду юношей и девушек синхронно двигались, совершая сложные кульбиты, совмещенные с дыханием, по-своему завораживали.
Пара слуг с помощью стремянки, острых ножниц-секаторов, и безграничного терпения придавали пышному кусту недалеко от главных ворот идеальную шарообразную форму.
В другом месте троица пожилых культиваторов расположились за низким столиком, и, прихлебывая ароматный чай, бодро передвигали каменные фишки по расчерченной доске. Не менее шустро исчезали разнообразные сладости и закуски в пиалах рядом с чаем.
На кухне, в просторной пристройке женщины-служанки споро шинковали, жарили, да и вообще наполняли воздух соблазнительными ароматами, от которых могло забурчать в животе даже у абсолютно сытого человека.
В клановой библиотеке пара слуг, под неусыпным контролем высохшего от старости древнего старика переписывали какой-то текст.
И никто не замечал, как воздух слегка мутнел, скрывая небольшую фигуру старушки. Та наблюдала за привычной суетой людей, ничуть не изменившейся с момента ее затворнической культивации.
Один из домов, даже снаружи выглядевший весьма представительно, окружила странная суета. Вереница слуг вытаскивала разнообразные ценности — древние вазы, картины, разнообразные украшения. После чего разносили сразу в несколько сторон. Скрытая едва заметным дымком, старушка проскользнула внутрь дома, все еще не замеченная никем.
А внутри царила разруха. Стены зияли дырами на месте бывших ценностей. На полу — следы от тяжестей, некогда стоявших там. Потолки «радовали» взор голыми крюками и следами от люстр. Лестницы зияли дырами на месте балясин из драгоценного дерева. Дело еще не дошло до отдирания дорогих тканей, затянувших стены. Однако чувствовалось, что разграбление дома идет полным ходом, и до этого этапа осталось недолго.