Так говорил себе Николай Журба. Был он сейчас и судьей, и прокурором, и подсудимым в одном лице — только защитнику не было места и этом строгом, взыскательном суде.
Что он мог сделать в том положении, в котором оказался вчера? Как ни стремительно развивались события, он ни на мгновение не забывал, что ввязываться в скандал, привлекать к себе внимание нельзя. Но когда Юрьев уже занес для удара руку, сомнения больше не имели смысла… Страха тогда он не испытывал — страх пришел потом. Обвиняя себя и только себя, Жур-ба подумал: «Если бы его схватили вместе с Верой, обоим была бы уготована одна судьба, и под удар ставился человек, ни в чем его ответственность и право на риск не разделявший…»
Внимание Журбы привлек голос Веры, донесшийся со двора:
— Митя! — восклицала Вера. — Митя! Какая неожиданность… Да, входи же, входи!
Журба выглянул в окно:
У распахнутой калитки стоял высокий, сухощавый парень с черными вьющимися волосами.
— Митя, Митя! Ну какой же ты молодец! — Вера протянула ему руки. Парень, улыбаясь, сжал их.
Они прошли к столу под вишней.
— Как ты тут? — спросил парень. Разглядывая девушку, он по-прежнему улыбался.
— Да как тебе сказать… — Вера тревожно оглянулась на дом.
— Терентий Васильевич отдыхает? — по-своему понял ее гость.
— Деды нет. Но… — и она проговорила что-то совсем тихо.
Журба отошел от окна.
Что-то знакомое почудилось ему в этом парне. На кого-то похож?.. И сразу же вспомнил: Вера и рядом он… Все правильно, они были вместе, когда Николай впервые увидел Веру на симферопольском кладбище.
«У меня есть настоящий и верный друг, — всплыли в памяти слова Веры. — Мы с ним часто спорим, но всегда находим общий язык…»
Вера сказала это несколько дней назад, мельком, и тогда Николай не придал услышанному никакого значения. И вот друг, — а судя по всему, это был именно он, — появился здесь. Куда девалась обычная Верина сдержанность! Она радовалась Мите так открыто и бурно, что невольно напрашивался вопрос: да только ли друг?..
Журба почувствовал вдруг, что ему стало тоскливо.
Он взял с подоконника листок бумаги, посмотрел на только что сделанный им набросок, и усмехнулся, хотя меньше всего на свете хотелось ему сейчас смеяться… Механически раскрыл томик Лермонтова, сунул в пего листок — несколько его рисунков уже лежали здесь.
Когда Журба спустился во двор, Вера и Миш о чем-то тихо разговаривали, склонившись друг к другу
— Здравствуйте, — сухо произнес Николай.
— Здравствуйте, — откликнулся гость.
Издали он казался Журбе моложе. Николай заметил, что вначале Митя глянул па пего без особого интереса, но тут же посмотрел еще раз, и взгляд его стал напряженным, тяжелым.
«Все ясно, — с неприязнью подумал Журба, — ревновать чудак-человек вздумал».
Он испугался вдруг, что Вера захочет их познакомить, и быстро пересек дворик. Уже выходя из калитки, не выдержал и обернулся. Оба смотрели ему вслед: Митя все с тем же напряженным прищуром, Вера вопросительно и с досадой, будто хотела что-то сказать, да так и не успела или не смогла…
После ухода Журбы оживление Веры угасло. Она сдержанно объяснила Мите:
— Его зовут Николай. Он снял у деды комнату перед моим приездом.
Митя осторожно прикрыл теплой ладонью ее руку, мягко и заботливо спросил:
— Ты уверена, что он нам не опасен? Чем занимается этот Николай, кто он?
— Знаешь, мне сначала показалось, что он — типичный обыватель, — задумчиво сказала Вера. — Ну, из тех, кто хотел бы переждать грозу на теплой печке. А потом… В общем, странный человек.
Митя засмеялся:
— Люблю загадки! Разгадывать их люблю — слишком неожиданными бывают ответы! — И быстро, как бы невзначай, спросил: — Откуда он приехал? Надолго?
— Кажется, из Симферополя… — наморщила лоб Вера. — А, впрочем, может, я и ошибаюсь. А надолго ли? Нет, не знаю…
— Ты узнай, — посоветовал Митя. — Для нас осторожность — мать крестная! Чтобы не опасаться, ты должна знать о нем все!
Вера так не думала: по ее мнению, достаточно было знать о степени порядочности любого человека, чтобы определить свое отношение к нему. Но спорить с Митей она не решилась.
— А знаешь, — предложила вставая, — давай-ка пить чай!
Встал и Митя.
— Вера, — тихо сказал он, опустив глаза. — Вера, я хочу просить тебя… Пусть не теперь, не сейчас, но мы должны поговорить серьезно. Я вправе рассчитывать, что ты меня выслушаешь?
— Но, Митя…
— Я хочу, чтобы ты знала, — твердо, уже в глаза ей глядя, произнес Митя. — Ты должна знать, Вера: дороже тебя и ближе у меня никого нет!