— Ты не могла бы найти нам гостиницу на ночь? — спросила Симона слабым, потрясенным голосом.
Я кивнула и вынула телефон. У Шона был список отелей по всей стране, имеющих хорошую охрану и готовых сотрудничать с нами в интересах безопасности клиента.
Прежде чем я успела набрать номер, она добавила:
— А завтра мы уедем, как ты и предлагала. — Банда на улице продолжала шуметь и голосить, подобная толпе линчевателей, загоревшейся от небольшого успеха. Симона качала Эллу на руках и слушала их, и лицо ее постепенно каменело. — Как ты думаешь, Америка — это достаточно далеко?
— Она хочет поехать в Америку, — начала я.
— Это мы уже знаем, — перебил Шон.
— Не на следующей неделе или в следующем месяце, а сейчас, — отрезала я. — Сегодня, если Мадлен сумеет достать ей билет. Как там она выразилась? Ах да. «Все рассказывают мне, насколько я богата, — я закажу частный самолет, черт возьми, если нет другого выхода». В общем, что-то в этом духе.
— Что случилось? — резко спросил Шон.
Я описала события предыдущего часа, добавив:
— Теперь она понемногу преодолевает страх и начинает злиться.
— Неудивительно, — ответил Шон, затем помолчал секунду на том конце провода. — А что ты думаешь обо всем этом?
Я пожала плечами. Бесполезный жест, учитывая, что Шон не мог меня видеть.
Я находилась в гостиной, занавески были плотно задернуты. Дом Симоны не отличался толщиной стен, и я говорила тихо, так как сама очень хорошо слышала движение и шумную болтовню за окном. Симона ушла наверх и теперь пыталась успокоить все еще плачущую Эллу в ее спальне. Я предполагала, что освободится она не скоро.
— Мне кажется, скрыться от внимания прессы было бы сейчас самым лучшим выходом для Симоны и Эллы, — осторожно сказала я. — Меня просто не совсем радует перспектива отправиться вместе с ними.
— Это совсем не то же самое, что было во Флориде, Чарли, — спокойно напомнил он.
Я закрыла глаза, крепче сжав телефон и чувствуя себя трусихой.
— Да, я знаю.
Шон вздохнул.
— Ладно, позвоню тебе, как только решим все вопросы с поездкой Симоны. Заодно свяжемся с этими частными детективами, чтобы проинформировать их. Я велю Мадлен этим заняться.
Мадлен управляла офисом Шона и отвечала за дела фирмы, связанные с электронной безопасностью, а также считалась гениальным организатором и вообще образцом добродетели.
В какой-то момент я думала, что Мадлен и Шона связывало нечто большее, чем просто работа, и в том числе по этой причине мы с ней не ладили так хорошо, как могли бы. Разумеется, наши отношения не улучшились, когда Шон стал поговаривать о том, чтобы сделать ее своим партнером. Поскольку к Шону обращается все больше и больше клиентов с просьбой обезопасить не только персонал, но и данные, я не могла поспорить с его логикой, но что-то продолжало меня терзать.
— Послушай, — устало сказал Шон. — Если ты действительно не готова отправиться в эту поездку, скажи мне, и я пошлю кого-нибудь другого.
Он подождал пару секунд, будто давая мне последний шанс передумать.
— Прямо сейчас не могу ответить. — Я чувствовала, как нервное напряжение от собственной нерешительности колет иголочками по спине. — Просто я рассчитывала, что у меня будет время привыкнуть к этой мысли.
— Перезвоню тебе через час, — сказал Шон, не меняя интонации. — За это время изволь определиться.
— Хорошо, — смирилась я. — Можешь предупредить Мадлен, что, если мы не улетим сегодня, нам понадобится номер в гостинице на эту ночь? — Я взглянула на занавешенное окно. — Симона хочет выбраться из дома как можно скорее.
— Что ж, ее можно понять, — согласился Шон. — Но сейчас сиди тихо, и будем надеяться, что репортеры устанут торчать на холоде. Мы в любом случае вывезем ее из страны не позже чем через два дня.
— Извини, — вздохнула я. — Знаю, что только создаю проблемы в этой ситуации, но…
— Не беспокойся на этот счет, — оборвал меня Шон. — Не готова так не готова. Просто прими решение и сообщи его мне, когда перезвоню.
В его тоне звучала рассудительность и ничего более, и я повесила трубку, слегка разочарованная тем, что Шон слишком легко уступил моей слабости.
Прошло еще полчаса, прежде чем Симона появилась внизу. К этому времени я уже возилась на кухне — вытирала пролитую воду и собирала кусочки разбитого стекла в газету, чтобы сподручнее было их потом выбросить. Строго говоря, это не входило в мои обязанности, но кто-то же должен был тут прибрать, а я не собиралась разводить церемонии. Шторы были все еще задернуты, и в доме горел свет — даже не верилось, что все еще утро.