- Ну что, что он сказал? – сразу же спросили они.
- Он признал свою причастность, - хмуро бросив последний взгляд на дворец, отозвался Лиэ Ю и принялся спускаться.
- И что дальше? – потребовал наставник Мон Лун.
- Ничего. Он признает только язык силы, а моих способностей недостаточно, чтобы на равных противостоять ему. Этот человек наполнен подавляющей негативной энергией.
- Неужели без вмешательства четырех великих академий мы больше ничего не можем сделать?
- Проверим барьерные камни, усилим защиту и будем по очереди патрулировать территорию.
- Придется ждать несколько недель, а то и месяц, прежде чем великие академии отреагируют на прошение. Что, если за это время Двуликий город скроется в тумане?
- Будет лучше, если он скроется. Я не желаю терпеть подобную угрозу под воротами секты. Секта Полуночного сияния всегда была тихим и умиротворенным местом, мне трудно смириться, что подобное зло присутствует рядом. В любом случае, если четыре великих академии решат разобраться с Двуликим городом, он не сможет скрыться.
- Будем надеяться, что так и будет, будем надеяться… - пробормотал Мон Лун.
Прошло две ночи с разговора Лиэ Ю с градоправителем Двуликого города. Каждую ночь наставники и лучшие ученики секты Полуночного сияния неусыпно патрулировали территорию секты. Все ученики находились в подавленном состоянии. Слухи о том, что случилось с их сотоварищем, быстро разнеслись, и Лиэ Ю боялся, что горячие головы надумают сбежать в Двуликий город в поисках возмездия. Он созвал всех учеников в общем зале и попытался успокоить, рассказав о предпринятых им действиях, но чувствовал, что это временная мера. Учеников охватила подавленность, над сектой словно бы нависла черная гнетущая туча, а ненавистный город никуда не делся из-под горы Луон.
На третью ночь как раз было время дежурства главы секты, когда монументальные ворота распахнулись с таким грохотом, что перебудили даже тех, кто только что заснул после изматывающего патруля. Лиэ Ю спокойно прохаживался по склону горы Луон, когда был застигнут врасплох этим событием. Он тут же бросился к воротам, не представляя, что могло случиться.
На полпути к воротам Лиэ Ю столкнулся с теми, кто пробрался внутрь. Градоправитель и его свита. Кроме Доу Фарона, все нацепили черные балахоны с капюшонами, полностью прикрывающие лицо и тело. Их даже можно было бы принять за людей, если бы не источаемая ими удушливая негативная энергия. В руках свита Доу Фарона держала желтые фонари.
Сам Доу Фарон с приходом ночи изменился: теперь его голову украшали изогнутые заведенные назад рога. Лиэ Ю потрясенно уставился на эти рога, с оторопью соображая, что градоправитель никогда и не был человеком или заклинателем – это полноценный демон.
Глава секты направил меч в центр его груди.
- Как вы посмели ворваться в секту Полуночного сияния?! Я буду стоять до последней капли крови – но не пропущу вас дальше!!
Доу Фарон в неудовольствии скривился.
- Ты начинаешь меня раздражать.
В следующее мгновение он поравнялся с Лиэ Ю, лезвие вспыхнуло, отражая свет факелов, и обрушилось на главу секты мощным ударом. Тот с трудом устоял на ногах, заблокировав продвижение меча градоправителя своим. Запястье отдалось болью. Лиэ Ю перехватил рукоять обратным хватом и попытался нанести удар в повороте, но лезвие лишь скользнуло о лезвие.
Лиэ Ю никогда и не собирался конкурировать за звание первого мастера боевых искусств мира рек и озер, и все же его навыки владения мечом, отточенные многолетней практикой, по праву можно было считать высокими. То, что противник даже не принимает его всерьез – было серьезным ударом по его гордости.
Лиэ Ю прочитал в глазах Доу Фарона насмешку. Взревев, глава секты Полуночного сияния решил использовать свой коронный прием, прорубающий любую защиту: меч в его руке запылал от ужасающего количества духовной энергии, которую Лиэ Ю посылал в него. В следующее мгновение меч сверкающей молнией полетел прямо в сердце градоправителя… но был заблокирован. Духовная энергия искрами разлетелась вокруг сражающихся, на мгновение осветив темную улицу ярче белого дня, а в следующий миг удар обрушился на Лиэ Ю и погрузил его мир во тьму.