Лиэ Ю тем временем подхватил на руки наставницу Луй и обернулся к Ларту.
— Он так и сбежит? — неодобрительно глядя на него, спросил глава секты, явственно намекая на то, что это именно Ларт его отпустил.
— Разве такой уж плохой расклад? Тот, за кем гонялся Двуликий город, исчез, твою секту более не будет никто беспокоить.
— Это, конечно, так, но он убил человека — его следует покарать.
Ларт пожал плечами, всем своим беззаботным видом выражая: «Человеком больше — человеком меньше».
Это утро началось у градоправителя Доу Фарона не очень хорошо. Подчиненные, которые по идее должны бы подчиняться, совсем от рук отбились и принялись будить его ни свет, ни заря, покрикивая из-за двери, что настало время послеобеденной аудиенции.
Доу Фарон запустил в дверь тяжелой вазой, которая не разбилась, а громыхнула об нее, словно метательное ядро. За дверью в тот же миг все стихло.
Градоправителю все же пришлось подняться с кровати, так как раздражение не давало ему вновь предаться сладостной дреме. Он сел, лизнул ладонь и пригладил ею растрепавшиеся волосы. Затем он подошел к зеркалу и попытался собрать их, используя острую заколку с драгоценной инкрустацией. Получалось из рук вон плохо, заколка каждый раз съезжала то на один бок, то на другой, а то и вовсе падала при любом резком движении. Доу Фарон откинул заколку прочь и принялся завязывать хвост.
— Может, обрезать их? — глядя в зеркало, пробормотал он.
Зеркало ничего не ответило, но поглядело с явным укором. Градоправитель скинул тонкий темный халат и уставился на идеальное мускулистое тело. Покрутился одним боком, другим, заглянул через плечо и констатировал:
— Никаких татух нет. Походу это реально новая жизнь.
— Градоправитель нынче какой-то ошалелый, — шепнул злой дух, похожий на стоящую на двух лапах ящерку-крокодильчика с длинным, закрученным вверх хвостом.
Место стражника ныне занимал другой йями, так как предыдущего удалось убить Вун Мэру. Этот йями имел человеческое телосложение и облик, но лицо было полностью покрыто черными нитями, а мертвенный остекленевший взгляд слепо глядел в пустоту. Судя по всему, этот йями был преобразившимся из-за ненависти человеком, который стал таким после смерти. Сейчас он никак не отреагировал на слова злого духа, возможно, он не мог говорить. Он как бы стоял на страже, но с тем же успехом мог заменять рыцарские доспехи, поставленные для антуража.
Зато неподалеку находились два человека, которые вполне могли стать собеседниками духу. Они были одеты в темно-коричневую простую одежду (цвет был подобен цвету темных молитвенных флагов), похожую по крою на одежду монахов. Это были заклинатели, энергия которых давно сменила полярность, пропитывая их души ненавистью и болью. Они не называли себя «заклинателями искаженного пути», применяя это определение к сторонникам Демонического культа, но по сути не слишком отличались от них.
— Не понимаю, зачем медлит градоправитель, — произнес один из них, кивая на слова духа. — Мы могли совершить правосудие еще прошлой ночью, не требуя от этой секты выдать преступника.
— Градоправитель всегда был себе на уме, — ответил второй. — Не стоит на него давить, ты же знаешь, Хоу, что это никогда хорошо не заканчивалось.
— Да, старший, я знаю. Просто тревожусь за сестру и брата Зол. Они столько ждали возможности отомстить, мне больно видеть, как их агония растягивается.
— Ты верно сказал, Хоу: они долго ждали. Месть не терпит горячности, а Карающий приход всегда настигает свою цель.
Его молодой собеседник собирался было что-то ответить, но тут двери в конце коридора резко распахнулись, выпуская градоправителя Доу Фарона.
— Мне кажется, что-то в его облике переменилось, — задумчиво произнес злой дух.
— Прическа? — предположил Хоу.
— Ваше превосходительство! — склонился в поклоне старший заклинатель, и Хоу последовал за ним.
Доу Фарон остановился возле них и вздохнул.
— Да-да, не нужно формальностей.
— Н-но… как же? — опешил старший заклинатель, который обращался так к градоправителю уже не один год. И тут вдруг «не нужно»!
— Зачем вы хотели меня видеть?
— Кхм… Ничего особенно срочного, мы бы не позволили себе так настойчиво требовать вашего внимания… — начал старший.
— Стучал он, — Хоу бесцеремонно указал на духа.
Доу Фарон перевел взгляд на странное существо, не выглядящее особо свирепо, учитывая его злобное происхождение.
— Я что, я ничего… время аудиенции…
Доу Фарон было собрался высказать ему все, что о нем думает, но из смежного коридора показалась хрупкая низкая женщина на птичьих лапах. Когти зловеще цокали по каменному полу, заставляя малодушных вздрагивать, а трусливых — прятаться. Ее струящиеся до пола волосы напоминали перья воронова крыла.
Несмотря на то, что женщина была в половину роста Доу Фарона, ее высокомерное выражение лица и строгий облик заставлял того ее неосознанно побаиваться. Он еще не определился, что несут ему ее появления.
— Ваше превосходительство, в тронном зале ожидают горожане, — сообщила она, поклонилась, развернулась и пошла прочь.
У Доу Фарона не было никакого выхода, кроме как последовать за ней. Его нагнали «омраченные».
— Ваше превосходительство, мы ждали вас не случайно, — произнес старший заклинатель. — Дело с вором Пионом и семьей Зол подходит к концу, нужно выбирать следующую цель.
— Так выберете, — отмахнулся градоправитель.
— Я предлагаю исполнить месть младшего Лин. Карающая длань должна успеть покарать виновника, пока его жизнь не забрала болезнь.
— О чем вы говорите? Ничего не понятно, — посетовал Доу Фарон.
— Я говорю о том, что честно будет взять дело, с которым в Карающий приход пришел младший Лин. Человек, который совершил злодеяние, сейчас болен и может долго не протянуть. Будет досадно, если он умрет легкой смертью.
— Да-да, я согласен, — отмахнулся градоправитель.
Женщина-птица как раз подвела его к тронному залу и распахнула боковые двери. Доу Фарон вздохнул, расправил плечи и прошествовал к своему месту на возвышении. В зале столпились всевозможные твари, человекоподобные и вовсе нет, и видеть все это многообразие для градоправителя было почти физически больно и морально очень тяжело (он только недавно привык к женщине-птице).
Напомнив себе, что он крутой и сильный, он поднял взгляд на толпу и вопросил:
— Что за шум?
— Да призраки лютуют, мочи нет! — разразилась толпа. — Пока вы тащили того заклинателя себе на обед, его крови налакались мелкие голодные призраки, и как рассвирепели! Теперь с ними просто так не сладишь!
— Как это «не сладишь»? Нападите на них всем скопом — и дело с концом! — объявил градоправитель и порадовался, что он такой умный и так легко разрешил конфликт, можно расходиться.
Но не тут-то было! Толпа наперебой стала вопить, что призраки слишком сильны, они убивают и поглощают злых духов, становясь еще сильнее, и надо что-то делать, пока они весь город не захватили. Не дело это! Двуликий город всегда находился в строгом балансе зла и зла! Днем — мелкие пакости, ночью — смертоубийство! А теперь что⁈ Призраки лютуют, днем нельзя глаз сомкнуть!
— На что это вы намекаете? — догадался Доу Фарон. — Чтобы я сам, лично, с ними разобрался⁈
— Ну это же отчасти ваша вина…
Ему достался очень наглый электорат. Нельзя давать слабину. Если он сейчас спросит, сколько там призраков, они точно решат, что он согласен их убивать. Нет и еще раз нет! А вдруг он пострадает?
Доу Фарон собирался было решительно отказаться, но внезапно замер, словно прислушиваясь к голосу, нашептывающему что-то ему на ухо. Духи, наблюдающие за градоправителем, затаили дыхание и трепетно ожидали его слова. Доу Фарон словно бы колебался. Он проявлял такую живую мимику в последние пару дней, которую горожане не видели у своего градоправителя в течение множественной череды предыдущих лет.