Матросик сглупил и доложил особисту, который, как позже выяснилось, состоял в сговоре с золотопогонным ворьем.
Слишком бдительного часового решили примерно наказать, и буквально в тот же вечер в казарму явились двое здоровенных мичманов, изрядно заправившихся халявным спиртом. После первого удара матросик улетел в угол. Но не растерялся, сшиб с ног одного из нападавших, вылетел из казармы и домчался до пирса, где вырвал из рук часового автомат и под угрозой ствола загнал на лодку бригаду ремонтников. Потом стал требовать приезда военного прокурора, чтобы поведать тому о произошедшем на складе.
Прокурор, естественно, никуда не поехал, прислав вместо себя группу спецназа. Те, ничтоже сумняшеся, пустили в лодку газ через технологические отверстия и передали террориста в руки местного доктора. Матросику закатили сверхдозу нейролептиков, в результате чего он моментально превратился в пускающий слюни овощ, не способный не только рассказать кому-либо об инциденте на охраняемом секретном объекте, но и назвать собственное имя.
Ситуация разрешилась к всеобщему облегчению, если не считать того, что командир дивизии лишился всякой перспективы на получение адмиральских погон. В армии и на флоте не любят тех, кто попадается на чем-нибудь неблаговидном. Уволить, конечно, не уволят, и дело уголовное не возбудят, но кулуарно накажут. В назидание остальным.
Дрыгало почесал кончик носа и решительно вышел на улицу.
Возле белого микроавтобуса шевроле-старкрафт с зеленой эмблемой НТВ на борту прохаживался Павел Лобкович, каждые четверть минуты поглядывающий на часы.
– Игорь Анатолич! – корреспондент бросился к офицеру. – Время! У нас две минуты до эфира.
– Спокойно, Паша, – Дрыгало кивнул оператору, опершемуся плечом о дверцу микроавтобуса, – успеваем. Вопросы подготовили?
– Вот, – Лобкович подал кап-два лист компьютерной распечатки.
– Угу, – пресс-секретарь Главкома ВМФ пробежал глазами двадцать строк. – Хорошо. Только четвертый пункт исключите.
Согласование списка вопросов перед эфиром было общей практикой, когда интервьюируемым оказывался военнослужащий. Корреспонденты всех телекомпаний были предупреждены о том, что попытки обсудить несанкционированные темы приведут к отказу в дальнейшем предоставлении информации. Равно в случае с Мценском до владельцев телеканалов довели следующее: если вплоть до окончания спасательной операции на экран вылезет какой-нибудь независимый специалист, высказывающий мнение, отличное от мнения Генштаба и пресс-службы ВМФ, то проколовшийся телеканал будет лишен доступа к любым сведениям о ходе подводных работ. И, соответственно, опустит свой рейтинг практически до нуля.
Лобкович поправил наушник и уставился в объектив камеры.
Оператор присел на бампер шевроле и прислонился спиной к задней дверце микроавтобуса, глядя в видоискатель установленной на треноге камеры.
Дрыгало встал на свое место и приготовился.
Наушник Лобковича тихонько пискнул.
– Игорь Анатольевич, – Павел повернулся к пресс-секретарю Главкома, – какие новые подробности стали известны на этот час?
– Темп спасательной операции не снижается, – Дрыгало переступил с ноги на ногу, – однако придонное течение пока еще не позволяет подводным аппаратам пристыковаться к спасательному люку. К тому же крен лодки все время меняется. От двадцати до тридцати градусов, в зависимости от прилива и отлива, – Мценск на самом деле лежал практически ровно, но надо было как-то объяснять неудачи глубоководников. – Это позволяет нам сделать вывод о наличии внутри корпуса больших воздушных мешков.
– То есть вы хотите сказать, что шансы на спасение экипажа остаются?
– Безусловно. Запас кислорода на лодке достаточный для того, чтобы продержаться до двадцатого августа. А сегодня всего лишь десятое.
– Ранее говорилось, что воздуха хватит только до пятнадцатого, – вежливо напомнил Лобкович.
– По уточненным данным – до двадцатого. К тому же не забывайте, что на Мценске есть и запас регенерационных пластин, – Дрыгало подозревал, что ракетоносец вышел в море без аварийных комплектов, которых не хватало даже кораблям, осуществлявшим боевое дежурство, но приказ Главкома Самохвалова был однозначен:
Говорить о полной комплектности лодки. – Подводники – люди опытные, на Мценске прекрасный экипаж, поэтому поводов для паники я не вижу. Подобные ситуации не раз отрабатывались на учениях, и моряки знают, как действовать в нештатных ситуациях…
Последний раз учения по выживаемости проводились на Мценске за три года до аварии. С тех пор личный состав на лодке сменился почти полностью, из стариков остались лишь командир и пяток офицеров. Опять повторялась история Комсомольца, на котором личный состав оказался не готов к возникновению нештатной ситуации и, вместо того, чтобы перекрыть доступ кислорода в горящие отсеки, принялся продувать их свежим воздухом из аварийных баллонов.
В результате новейшая титановая субмарина легла на дно в полутора километрах от поверхности моря и вот уже одиннадцать лет будоражила экологическое сообщество скандинавских стран.