Через три часа, когда солнце было почти в зените, отряд сконцентрировался возле покрытой меловыми потеками скалы, поднимающейся вверх под углом в девяносто градусов.
Никита вытащил из ножен широкий тесак и несколькими ударами срубил куст белой малины, усыпанный сморщенными высохшими ягодами. За кустом обнаружилась нора диаметром около метра.
– Прошу, – проводник ткнул пальцем в темное отверстие. – Через двадцать метров будет пошире и повыше.
– А там никто не живет? – опасливо спросил Игорь Руд ометов.
– А оружие тебе на что? – хохотнул Янут и погладил ствол гранатомета. – Может, пальнуть для острастки?
– Я те пальну! – отрезал Филонов. – Проход завалишь. Никого там нет…
– Точно? – недоверчиво скривился Лукашевич.
– Все, хорош пререкаться, – Рокотов забросил Грозу за спину: – Я пошел…
– Ползи до расширения прохода и там остановись, – посоветовал Никита. – Места всем хватит.
– А дальше? – Лукашевич повернулся к браконьеру.
– Цепочка пещер, – Филонов протянул Вла-ду маленький фонарик. – Не боись, не застрянешь.
– Хотелось бы, – протянул двухметровый Лукашевич, своими габаритами напоминавший штангиста.
– Подсолнечного масла надо было с собой захватить, – серьезно посетовал весельчак Гречко. – Канистру, а лучше – две… Или вазелина побольше.
– Зачем это? – в голосе Лукашевича появились нотки подозрения.
– Тебя смазывать, чтоб в узкие отверстия пролезал, – хмыкнул снайпер.
– У нас что тут, – вмешался Рокотов, – концерт доморощенных юмористов? Тоже мне, Карцев с Ильченко…
Данила Лукашевич бросил испепеляющий взгляд на безмятежного Гречко.
Влад спрятал улыбку и на четвереньках полез в нору, подсвечивая себе фонариком.
Президент России быстро вошел в конференц-зал, поочередно пожал руки собравшимся на совещание Секретарю Совбеза Иванцову, Главе Администрации, его помощнику Хомячкову, которого все без исключения называли просто Славой, вице-премьеру Илье Кацнельсону, Главкому ВМФ Самохвалову, и уместился в кресле во главе небольшого стола из светлого полированного дерева.
Штази неожиданно вспомнил анекдот, рассказанный десять минут назад бывшим премьер-министром по прозвищу разведчик Максимыч, и чуть заметно улыбнулся.
Тут же спохватился и грозно уставился на притихших чиновников.
– Что с лодкой?
Кацнельсон и Самохвалов переглянулись. Илья Иосифович был назначен председателем Госкомиссии по расследованию причин катастрофы, а Главком ВМФ отвечал за спасательную операцию. Вопрос относился к ним обоим, и теперь каждый старался отвести удар от себя, подставив другого.
Помощник Главы Администрации Слава Хомячков искоса бросил взгляд на невозмутимого Стальевича, почесывающего свою жиденькую бороденку и оттого похожего на переевшего бананов ручного бабуина с местного пляжа.
– Кто первый докладывает? – осторожно спросил Кацнельсон
– Главком…
Адмирал флота Владимир Сергеевич Самохвалов откашлялся.
– Ситуация пока, как это ни прискорбно, остается без изменений. Попытки стыковки проваливаются… Есть мнение, что в результате удара о грунт аварийный люк и переходная камера девятого отсека Мцеиска треснули. И аппараты, закрепляющиеся на комингс-площадке, качают воду из моря в море.
– Что вы намерены предпринимать дальше?
Главком ВМФ пожал плечами. Сказать было нечего.
– Другие возможности спасения экипажа есть?
Самохвалов опустил голову.
– Я-ясно, – тихо протянул Президент. – Значит, все кончено?
– Владимир Владимирович, – вмешался Кацнельсон, отвечающий в правительстве за военно-промышленный комплекс, – мы проанализировали акустические сигналы и можем почти со стопроцентной уверенностью сказать, что экипаж погиб в течение нескольких минут после взрыва. Даже если бы водолазы вошли в лодку, то живых там уже не обнаружили бы… Те шумы, что слышны изнутри корпуса, это не сигналы, а треск разрушающихся конструкций.
– Почему раньше вы этого не говорили? – набычился Штази.
– На подробный анализ требуется время…
– Но мизерные шансы все же есть?
– Увы… Давление и температура внутри Мценска таковы, что человек не выдержит больше пары часов. Придется признать, что наши попытки изначально были обречены на неудачу, – Илья Иосифович изобразил на своем лице вселенскую скорбь, свойственную представителям весьма определенной нации, шмыгнул носом и полуприкрыл выпученные глазки.
Президент побарабанил пальцами по столешнице.
Его опять подставили.
Сначала уверяли в том, что справятся собственными силами, потом искали мифическую субмарину НАТО, якобы протаранившую Мценск, затем воззвали о помощи к норвежцам и англичанам, а теперь разводят руками. Глава Государства потерял почти пять суток. Мценск утонул в субботу, пятого августа. А сейчас уже четверг. И за все эти дни, ожидая благих вестей с места аварии, Президент не давал интервью и не встречался с журналистами, намереваясь дать подробную и аргументированную фактами, а не домыслами пресс-конференцию уже после вскрытия аварийного люка и извлечения хотя бы одного спасшегося моряка.
Такое поведение ему было рекомендовано всеми. И Главой Администрации, и имиджмейкерами, и Секретарем Совета Безопасности, и даже собственной супругой. Штази сделал выбор и проиграл. Что делать теперь, он не знал. Как себя ни веди, все плохо.
– Общество необходимо подготовить, – заявил Хомячков.
Президент повернулся к помощнику Главы Администрации.