– Как-нибудь меня не устраивает. Штази – не Дед, его на кривой кобыле не объедешь. Да и не узнаем мы ничего, если он чо-то замыслит…
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Абрамсон, – предложения по масштабным акциям со скважинами снимаются. Давай тогда под замес пустим кого-нибудь из кульмановских генералов. Пусть Однорукий или Джафар со своими ребятами опять покоцают колонну федералов. И им польза, и нам хорошо. Заодно Кваснин облажается. Он тут верещал, что активный этап операции позади, мол, все крупные формирования разгромлены. Штази это понравилось, а при противоположном раскладе он Кваснина точно в миссионерскую позу поставит…
– Это можно, – задумчиво заявил Семисвечко. – Но что нам это даст?
– То, что и в прошлый раз. Пока будут разбираться с потерями и искать виноватых, под сурдинку натравим спецгруппы на людей Кульмана. Переделить заводики чечены всегда готовы, только волю дай. Своих людишек поставим… Кульман чухнуться не успеет. А потом поздно будет…
– Ты с Березой уже обсудил?
– Обижаешь!
– Тогда нормально, – Александр Лейбович побарабанил пальцами по столу. – Оформляй заказ. Кульман совсем зарвался, его давно пора на место поставить…
– Оплата обычная, – предупредил Абрамсон.
– В курсе, – буркнул Семисвечко.
В станицу Галюгаевская Рокотов попал по собственной инициативе.
За тот год, что минул с момента его приключений в столице Беларуси, Владислав успел переделать массу дел – вернуть себе квартиру и восстановить документы, уволиться с работы, поставить скромный памятник из черного гранита на могиле Азада, съездить в Белград к Мирьяне, пробравшись в Югославию через Венгрию под видом мирного российского туриста, обручиться с черноокой сербкой, познакомиться с друзьями неугомонного Дмитрия Чернова по кличке Гоблин и пару раз побывать в Москве, где его радушно принял получивший очередное звание подполковник Бобровский.
С Москвы все и началось.
В столице Рокотов совершенно случайно познакомился с приехавшим в Главное Управление по Борьбе с Организованной Преступностью и Коррупцией жителем Ставрополья Михаилом Чубаровым, у которого в конце тысяча девятьсот девяносто девятого года был похищен родной брат. Стоимость освобождения Мити Чубарова была определена в полмиллиона долларов, которых у семьи казака не было в принципе. Чечены-похитители ни на какие уступки не шли и грозились, в случае отсутствия выкупа, прислать родственникам отрезанную голову заложника.
Ситуация сложилась патовая.
Митю вместе с еще одним жителем Галюгаевской – Ираклием Туманишвили – держали в каком-то маленьком ауле в горной части Чечни между реками Аргун и Мартан, куда бойцам ГУБОПиКа и СОБРа не было никакого доступа. К тому же похитители двух казаков принадлежали к немногочисленному, но совершенно отмороженному тейпу, с которым предпочитали не связываться сами чеченцы из лояльных России кланов.
Оставался один выход – точечная боевая операция, в процессе которой у исполнителей должны были быть полностью развязаны руки.
Власти на подобный вариант не шли.
Рокотов почесал в затылке и позвонил Гоблину в Санкт-Петербург.
Тот дал положительный ответ на вопрос о партии новейшего оружия, а родственники Туманишвили, с которых похитители требовали нереальную сумму в три миллиона полновесных баксов, обеспечили доставку стволов из северной столицы на Ставрополье. В тонкости перевозки вооружения через полстраны в фурах с текстилем биолог не вникал.
Экипировка маленького отряда казаков-добровольцев обошлась Владу в девяносто семь тысяч долларов. Благо, косовские деньги [см. роман Д.Черкасова «Балканский тигр»] у него еще оставались. Туманишвили и Чубаровы попытались было компенсировать расходы, но Влад отложил любые финансовые расчеты до завершения операции.
К властям больше не обращались. Те показали свою беспомощность, подозрительно долго тянули даже с возбуждением уголовных дел, из чего следовал логический вывод, что кто-то из милицейских или прокурорских чиновников был в доле с похитителями. После приезда в Галюгаевскую Рокотова, явившегося под видом троюродного племянника Чубарова-старшего, родственники заложников принялись изображать активность в поиске необходимых для выкупа сумм, дабы усыпить бдительность возможных наблюдателей и дать группе добровольцев время на осуществление задуманного.
К счастью, с боевой подготовкой казаков, в число которых вошел и местный священник отец Арсений, сложностей не возникло. Почти все они были охотниками, пятеро в разные годы отслужили срочную в ВДВ и морской пехоте, так что с оружием обращались на порядок лучше любого солдата-срочника из мотострелковой дивизии. И главное – давно мечтали поквитаться с бандитами за последние несколько лет постоянного страха за своих близких,
Приезд Рокотова послужил катализатором.
За два дня он сформировал коллектив из пятнадцати человек, который занялся подгонкой снаряжения и пристрелкой оружия в песчаном карьере в паре километров от станицы.
Местные милиционеры в процесс подготовки боевой группы не вмешивались.
Даже наоборот – обещали предупредить казаков об опасности в случае появления в окрестностях станицы военных или стражей порядка сей стороны. Беспредел, который творили ичкерийские боевики начиная с девяносто первого года, всем уже смертельно надоел. И русским казакам, и обосновавшимся на Ставрополье ингушам, украинцам, грузинам, армянам, и даже самим чеченцам из равнинных тейпов.