— Меня вот что беспокоит, — сказал Рэндалл. — Будем исходить из того, что ваша теория представляется достаточно убедительной, но ведь на самом деле, анализируя её, убеждаешься, что в основе её лежит лишь цепочка косвенных доказательств.
— Да, но цепочка эта чертовски крепкая. И оценивая всю ситуацию в целом, я не могу не считать, что она носит предельно критический характер, — Гэррити не сводил глаз с Президента в ожидании его реакции. — Вы знаете наши сообщения о «Чёрных Двадцать Первого Февраля». В их среде шла борьба за руководство между теми, кто хотел завоевать для чёрных господствующее положение в стране и другими, кто собирался разрушить всю систему. Когда организация попала под контроль Дана Смита, это означало, что революционеры одержали верх. Смит считает, как он сам заявил во всеуслышание, что это прогнившее продажное общество обречено. Вы знаете его кредо: пока «колониальные» институты Америки не будут разрушены до основания, власть чёрных не имеет смысла. Он готов немедленно начать революцию. О том, что последует за ней, он будет думать потом — хотя некоторые эксперты считают, что втайне он лелеет мысль об отдельном государстве чёрных.
— Но пока у нас ещё нет стопроцентной уверенности, что всем этим спектаклем руководит именно Смит, — сказал Рэндалл.
— У меня есть, — ответил Гэррити. — Существуют неопровержимые доказательства, что Смит и никто другой отдавал по радио приказы, направляя их в четыре из шести захваченных владений. И я предполагаю, что ориентировочно завтра он вынырнет на поверхность с заявлением, которое воспламенит чёрное население.
Рэндалл повернулся к Педерсену.
— Что вы думаете, Джесси?
— Нет сомнений, что руководит всем этим Смит. Что доказывает анализ голоса. Сегодня эти кривые столь же убедительны, как отпечатки пальцев. И я убеждён, что подлинная цель Смита — революция. — Педерсен замялся. — С другой стороны, судя по тому, что поведал Спрэг во время нашего длинного разговора, я склонен думать, что в окружении Смита есть и другие лидеры, которые не поддерживают идею о всеобщем восстании. И какова ситуация в данный момент, я могу только предполагать.
Все трое замолчали, пока Рэндалл продолжал расхаживать по комнате.
— Послушайте, мистер Президент, — прервал молчание Гэррити. — Я думаю, не подлежит сомнению, что мы сидим на бочке с порохом. Как минимум, в наличии у нас подрывная организация городских партизан с филиалами по всей стране, захватившая дома шести уважаемых граждан. Максимум — не исключено, что может разразиться революция чёрных. И я думаю, что в данный момент мы должны что-то предпринимать — чтобы ещё до рассвета быть готовыми к действию в любом из избранных направлений.
— Вы имеете в виду, с помощью силы? — спросил Рэндалл.
— Да, сэр. Или дав понять, что мы незамедлительно пустим её в ход.
— Вы согласны, Джесси?
— Я согласен. Каковы бы ни были замыслы Ч. Ф., видно, что они очень продуманно готовились к этим захватам. И я думаю, что мы должны, не теряя времени, приступить к тщательному планированию наших действий.
Рэндалл снова неторопливо подошёл к окну и застыл у него, глядя в ночную тьму, в которой слабо светился Мемориал. Когда, повернувшись, он заговорил, голос у него был тихим и спокойным.
— Я согласен, что картина неприглядная, — сказал он. — Но дайте мне немного поразмышлять над ней. Я дам вам знать через час или около того… Тем временем у себя на местах вы можете отслеживать развитие событий. И не медля связывайтесь со мной, особенно, если будут новые сообщения о Смите. О’кей?
Два юриста кивнули. Когда Рэндалл открыл двери и кивнул дежурному агенту Секретной Службы, они обменялись на прощанье несколькими словами. Агент проводил поздних посетителей через обширный молчаливый холл до служебного лифта.
Когда его створки закрылась, Рэндалл обратился к агенту.
— Стив, когда появится Джой Ворхи, проводите его в Овальный Кабинет.
Это помещение было самым приятным на взгляд среди всех комнат второго этажа — в нём господствовали яркие краски солнечного спектра, напоминавшие о днях Камелота с Джеком Кеннеди во главе. Рэндалл подумал, что в силу каких-то причин Овальный Кабинет и Кеннеди принадлежали живым. А зал для совещаний, смахивавший на склеп, — мёртвым. Кроме того, в нём не было удобных кресел.
Джой Ворхи появился через пять минут. Как он вписывается в солнечную обстановку Овального Кабинета, подумал Рэндалл, встречая своего друга. Джозеф В. Ворхи был толстым, громогласным и весёлым человеком, габариты которого говорили о его неприязни к физическим упражнениям и склонности к хорошей жизни. Ворхи был Генеральным Почтмейстером, министром почты. Он получил этот пост в Кабинете министров отнюдь не потому, что был специалистом почтовой службы, а в силу того, что был лучшим другом Президента и Рэндалл толком не знал, куда ещё его сунуть. Так что Ворхи предпочитал проводить время у купального бассейна Белого Дома, а не в окружении мешков с почтой.