Черное небо меняло цвет на темно-синий, а звезды гасли одна за другой, когда три путника остановились у небольшого пригорка.
— Здесь мы отдохнем, — объявил Седобородый, усаживаясь на землю.
Вульф взглянул на Хельги, тот пожал плечами. Вульф решил использовать передышку и осведомился:
— Куда мы идем?
— Скоро узнаешь, — бросил в ответ Воданаз.
— Между прочим, уже светает. Моя родня ждет меня, чтобы возложить…
— Уймись! — перебил его Одноглазый. — Я же сказал — поспеешь вовремя.
Вульф вздохнул и опустился на траву, рядом присел Хельги.
— Хотите чего-нибудь перекусить? — предложил Воданаз.
Воин и колдун кивнули. Седобородый свистнул, куст неподалеку зашевелился. Мелькнула тень, и над людьми нависла пара горящих глаз. Вульф невольно потянулся к рукояти меча. Дрожь пробрала все тело при виде огромных размеров черного волка с яркими красными глазами, скалящего пасть на расстоянии человеческого роста.
— Не бойтесь, это Гери, — успокоил их Воданаз и обратился к волку: — Раздобудь-ка нам чего поесть, но поторопись, мы спешим.
Услышав приказ, волк рванул с места и умчался прочь, скрывшись в предрассветной мгле. Не успел Вульф сделать и десяти вздохов, как Гери вернулся, сжимая в окровавленной пасти двух мертвых зайцев. Вульф подождал, пока волк исчезнет из виду, прежде чем начал разделывать зайчатину. Хельги занялся костром.
Завтрак удался на славу. Насытившись, три путника продолжили путь.
Солнце взошло и нежно ласкало кожу теплыми лучами. По мере того как оно поднималось к зениту, становилось все жарче, и скоро Вульф снял с плеч шерстяной плащ, а Хельги отбросил на спину капюшон из оленей шкуры.
— Необычная жара, — заметил Вульф, щурясь от яркого солнечного света, — будто летом, хотя еще одной луны не прошло с тех пор, как мы возносили молитвы на Эстерблот[2].
— Асгарт — страна вечного лета, — не оборачиваясь, бросил Воданаз.
— Асгарт?! — воскликнул Вульф и посмотрел на Хельги.
— Я только начал догадываться об этом, — полушепотом признался колдун.
Воданаз усмехнулся, но ничего не сказал, а лишь ускорил шаг.
Вскоре они взобрались на вершину очередного холмика. С него открывался вид на широкую равнину, плоскую как стол и тянущуюся до самого горизонта. У подножья холма росла небольшая рощица. За ней стелился плотный ковер сочной зеленой травы и полевых цветов, чье пестрое великолепие радовало глаз. Поле уходило вдаль, а у самого горизонта виднелось высокое строение необыкновенной формы и невиданной красоты. Устланная золотом крыша сияла в солнечном свете, серебряные щиты покрывали стены божественной обители и играли озорными бликами. Рядом возвышался, раскинув широкие ветви, исполинский ясень. Его пышная крона блестела и искрилась, словно тоже сделанная из золота.
— Это Чертог Павших, — с гордостью объявил Воданаз, указывая на роскошные хоромы у небесного края, — отсюда начинается Жилище Богов и Богинь.
— Мы идем туда? — спросил Вульф с нескрываемым восторгом в голосе.
— Нет, — покачал седой головой Одноглазый, — туда нет дороги живым. Но будь уверен, однажды мои славные девы поднесут тебе рог с пивом, встречая у Вальгринда[3].
Радость и восторг испарились с лица Вульфа, словно предрассветная дымка под лучами восходящего солнца. Только павшие с оружием в руках попадали в чертог Воданаза, когда их души покидали мертвые тела и возносились в заоблачную высь в объятиях воинственных валькирий — светловласых и грозноликих дев, дочерей великого Отца Побед.
Взглянув тайком на помрачневшего Вульфа, Седобородый махнул рукой в направлении рощи и сказал:
— Идем. Там нас ждет кое-что важное.
Трое путников начали спуск по холму, приближаясь к растущим у подножья деревьям.
Тень и прохлада леса были более чем желанны после долгого пути под жарким солнцем. Одетые не по-летнему, Вульф и Хельги обливались потом, когда густая ясеневая листва скрыла яркое светило. Вскоре они вышли на небольшую поляну. У опушки, привязанный к одному из деревьев, стоял громадный конь. Вульф не поверил глазам, когда разглядел у животного восемь ног. Жеребец заржал, увидев своего хозяина, и двинулся ему навстречу, но крепкая узда заставила остановиться. Одноглазый отвязал коня и, ласково потрепав по золоченой гриве, подвел к Вульфу и Хельги. Затем ловко запрыгнул в седло и сказал:
— Садитесь, мы скачем в Ётунхейм!
Воин и вардлок забрались на спину восьминогого коня, поражаясь силе и мощи этого невиданного животного. Одноглазый наклонился и что-то прошептал в ухо жеребца. Тот заржал и поскакал по поляне, стремительно приближаясь к деревьям. Вульф напрягся, ожидая, что конь вот-вот разобьется о широкие дубовые стволы, но локтей за пятнадцать от опушки он резко оттолкнулся от земли и взмыл ввысь.