Вернулся Адам, поставил кувшин с водой и тазик на полку серванта. Криспин попытался было завернуть рукава, не вымазав их дополнительно сажей с пальцев, и с надеждой посмотрел на слугу. Тот упорно делал вид, будто ничего не замечает. Выругавшись себе под нос в который раз, Криспин наконец справился с задачей самостоятельно, вымыл руки и лицо водой с мылом, обтерся полотенцем и заодно отряхнул им полы котарди, после чего отшвырнул от себя почерневшую тряпочку.
Он присел на корточки возле трупа.
— Первые удары ножом Уолкот получил в спину. — Криспин повернул труп на бок. — Видите? Здесь больше всего крови. Наверное, издал последний вздох еще до того, как рухнул на пол. А теперь взглянем-ка сюда…
Криспин приподнял руку мертвеца и повернул ее ладонью кверху, попутно разглядывая рукава.
— Ничего особенного, руки как руки.
— Именно. Ничего. Если бы он боролся, то рукава и ладони наверняка бы пострадали. Порезы, кровь и так далее. То есть он уже не мог сопротивляться, когда убийца атаковал его со стороны груди.
— «Атаковал»? Чем, штопальной иглой? Разве это рана от ножа?
Криспин покачал головой:
— Я не знаю. Возможно, убийца в последний момент передумал. Скажем, за ненадобностью. Или его спугнул какой-то шум. — Криспин покрутил пальцем в воздухе над практически идеально круглым бурым пятном на полу, рядом с трупом. — Обратили внимание?
–. Кровь — она и есть кровь.
— А-а, так ведь здесь не просто потек. Это отпечаток колена. Стало быть, нападавший припал на колено, чтобы нанести последний, завершающий удар — и вдруг передумал…
Уинком буркнул что-то нечленораздельное. То ли от уважения, то ли от раздражения — Криспин так и не понял.
— Ну-ну… Итак, мастер Криспин, при таком обилии улик и доказательств… кого вы подозреваете?
Пришла очередь Криспину ухмыляться.
— Милорд шериф, я пришел сюда вовсе не с намерением расследовать убийство.
— А ведь действительно, — оживился тот и заинтересованно посмотрел на Криспина. — Зачем же вы сюда пожаловали? Только не вздумайте умничать.
— По сугубо приватному делу.
— Для шерифа ничего приватного не существует!
— Как раз в этом милорд шериф изволит заблуждаться.
Уинком, рукой, затянутой в кожаную рукавицу, больно схватил Криспина за горло и вздернул на ноги.
— Ты меня, видно, не расслышал. Я спрашиваю: зачем ты сюда явился?
Криспин невозмутимо уставился на Уинкома.
— Этого я говорить не вправе.
Шериф разжал кулак, отшагнул в сторону и тут же ударил Криспина локтем под дых, заставив сложиться пополам. Уинком выставил вперед указующий перст и процедил:
— В следующий раз на мои вопросы я буду ожидать ответ, как полагается.
Криспин подождал, когда к нему вновь вернется дыхание. Это случилось далеко не сразу. Через минуту он выпрямился и помял живот. Со стороны двери, где стоял Уильям, донесся смешок.
— Мои принципы не позволяют нарушать слово чести, — хрипло сказал Криспин, — пусть даже мой заказчик уже мертв. Речь идет об очень личном деле.
Уинком поддернул раструбы рукавиц и бросил на своего визави косой взгляд.
— Принципы? У вас?! Интересно, откуда? — Он усмехнулся. — А если тайны вашего клиента имеют какое-то отношение к его же убийству?
Криспин тяжко вздохнул и посмотрел на холодное тело бывшего клиента.
— Не исключено. И я обещаю немедленно поставить вас в известность, если дело обернется именно таким образом.
— Собираетесь расследовать эту смерть?
— У вас имеются возражения?
— А они могут отыскаться? Тогда подскажите.
Криспин ухмыльнулся, но ничего не ответил.
— В таком случае я даю мое соизволение.
Уинком в очередной раз обвел взглядом комнату, от запертого окна до остывающего тела на полу, и сделал вид, будто собирается выйти за дверь. Впрочем, в последний момент он резко повернулся и припечатал Криспина спиной к стене, плотно зажав в кулаках лацканы воротника. Боль пронзила лопатки, и Криспин невольно поморщился, уставившись в непреклонные глаза шерифа.
— Гест, даю один-единственный день на то, чтобы рассказать мне о вашей роли в этом деле. Считайте, что у меня приступ щедрости, которой вы не заслужили.
Уинком еще раз презрительно взглянул на Криспина, затем разжал пальцы и презрительно фыркнул. Криспин слегка обмяк и принялся заправлять выбившиеся полы котарди под ремень. Без дальнейших проволочек шериф вышел за дверь, сопровождаемый по пятам верным Уильямом. На прощание стражник подарил Криспину насмешливый взгляд, и вскоре парочка растворилась в тени коридора.
С горящими от унижения щеками Криспин резко оправил ремень и с независимым видом сунул за него большие пальцы рук. Вот так куда лучше… Но тут его щеки вспыхнули еще сильнее, потому что за спиной послышалось шарканье слуги. Адам! Проклятый Уинком! Что за необходимость толкаться в присутствии низкородного мужлана?! И как теперь можно рассчитывать на ответы, если слуга потерял к нему остатки уважения?
Он резко обернулся и бросил на Адама сумрачный взгляд, надеясь вернуть контроль над ситуацией.
Адам же, как выяснилось, не обращал на Криспина никакого внимания. Лицо слуги было белым, как простыня, которой задернули труп его хозяина.
Криспин с облегчением приструнил уязвленную гордость и сделал медленный, успокаивающий выдох. Он вновь решил заняться осмотром, обшаривая глазами пядь за пядью. Единственно возможными точками входа — и выхода — были камин, окно да ранее запертая, а ныне изрубленная в щепки дверь. Окно, похоже, никто не трогал, а дымоход слишком узок. Стало быть, все-таки дверь. Он подошел поближе и пригнулся, разглядывая изуродованный засов. Провел по металлу рукой, надеясь найти что-нибудь вроде бечевки или иного приспособления, которым можно было бы задвинуть засов с внешней стороны. Увы, ничего нет. Криспин посмотрел на Адама, затем переместился к окну и в очередной раз проверил прочность переплета. Подергал одну из створок, но та даже не шевельнулась.
Адам не отходил ни на шаг, и, по мере того как Криспин касался тех или иных предметов в комнате, лицо слуги мрачнело все больше и больше. Наконец Криспин залез на подоконник и принялся ощупывать каменную кладку проема.
— Как давно ты здесь служишь? — бросил он.
Адам посмотрел на распростертое тело, покачал головой.
— Пять лет…
— С хозяином ладили?
Пару секунд слуга молчал, затем резко повернул голову к Криспину.
— Что значит «ладили»?
— Да так. Ничего… А госпожа Уолкот? Они давно поженились?
— Три года назад.
— А они между собой ладили?
— Всяко-разно бывало. Люди — они и есть люди.
— И какие же они были люди?
Адам потер затылок. Вновь посмотрел на труп.
— Ну… не знаю. Шумели порой.
— Часто?
Слуга пожал плечами:
— Да вроде нет…
— А с чего это они шумели?
Адам прищурился, что-то прикидывая в уме. Секунды через две кончик его носа заметно приподнялся.
— А ведь вы не шериф. Зачем тогда задаете вопросы?
— От любознательности. Преступления меня завораживают. И мне сильно не нравится, когда убийцы уходят от наказания. Кем бы они ни были.
— А мне не нравятся ваши намеки.
— Так ведь тебя никто и не заставляет их любить.
Адам нахмурился, сжал кулаки. Он вновь оценивающие взглянул на ветхую одежду Криспина, в особенности на пояс, где не висел меч.
— И что?
— Я спросил — с какой стати они ссорились?
— Не знаю я. Зато я видел, как хозяин и хозяйка… ну… относились друг к другу. В жизни не встречал более верной и преданной жены. Несмотря на его характер, вот так.
— Муж всегда глава в доме.
— Порой даже слишком.
— Слишком?
Адам поиграл желваками и в следующую секунду уже занимался умывальными принадлежностями. Он выплеснул остатки воды в камин, заботливо обернул кусок мыла полотенцем и положил сверток в тазик.