Что, если все в нем фальшивое?
Мое внимание переключается на его маску, и мои пальцы снова тянутся к ней.
Принц прижимает их к своей щеке и держит, его ресницы на мгновение закрываются, прежде чем он смотрит на меня с таким вожделением, что я знаю, что у моей убежденности нет ни единого шанса.
— Я не буду целоваться с мужчиной в маске. Я знаю, что твои глаза — иллюзия, так что, по крайней мере, дай мне увидеть твое лицо, — говорю я и удивляюсь тому, насколько мягок мой голос.
Удивление скользит по его лицу.
— Ты можешь видеть сквозь мою иллюзию?
— Только твои глаза.
— Это все, что я скрывал, — признается он, и почему-то от этого становится только хуже.
Потому что это означает, что каждый подтянутый мускул, каждый дюйм его великолепно загорелой и татуированной груди, каждая ослепительно белая и очаровательная улыбка, которую он мне подарил, — все это он. Было легче отрицать свое влечение, когда я чувствовала, что он кто-то другой.
Мои пальцы ползут к краю его маски, его рука все еще сжимает их, но его хватка ослабевает.
— Это должно исчезнуть, — приказываю я.
Он притягивает меня ближе, мои ботинки соприкасаются с его ботинками. Он глубоко вдыхает, затем кивает.
Я осторожно снимаю с него маску, и в этот момент магия искрится. Мое сердце колотится, когда я понимаю, что его иллюзия была прикреплена к маске, и я успокаиваюсь, полностью снимая ее. Мои глаза расширяются. Мои губы приоткрываются в благоговении.
Его глаза не серые, даже вблизи. Они всех цветов. Бесконечная галактика, смотрящая в мою душу. Цвета кружатся и искрятся в его радужке, темные зрачки окружены лучами звездного света.
Я провожу большим пальцем под его левым глазом и не могу не поддаться гипнозу. Его глаза — это больше, чем просто глаза. Они полны возможностей, желаний, пристрастий. Если бы я смотрела на них достаточно долго, я бы утонула в них, переплывая из одной реальности в другую.
Его рот кривится, а глаза плотно закрываются.
— Нет, — шепчу я.
Его веки распахиваются в ответ на мой протест, и я снова бесконечно падаю.
— Это волшебство?
Интересно.
Он осторожно берет свою маску у меня из рук. Я хмурюсь, как и он.
— Что ты делаешь?
— Для меня слишком опасно оставлять маску без присмотра.
Прости.
Он прикладывает ее ко лбу, собираясь опустить на место, но я качаю головой.
— Я думала, ты хотел поцелуя, — говорю я, несмотря на войну, разгорающуюся в моем сердце.
Принц ухмыляется, затем наклоняется к моему уху.
— О, Зора, я хочу гораздо большего.
— Это правда? — я выдыхаю, когда он отстраняется и ловит меня своим бесконечным взглядом.
Ему удается натянуто кивнуть.
— А если бы я дала тебе больше? — спрашиваю я, прежде чем успеваю остановиться.
Хотя я не уверена, что хочу останавливаться. На самом деле, трепещущее чувство в моем животе вызвано не только поцелуем.
Его губы слегка приоткрываются в шоке, но он сохраняет невозмутимое выражение лица.
— Я не буду просить тебя о большем.
Я провожу пальцами по его щеке, и он прислоняется к моей ладони с усталым видом.
— Почему бы и нет?
— Зора, — произносит он, и каждый слог моего имени словно молитва слетает с его губ.
И черт возьми, мне это нравится.
Я опускаю руку к его груди, обводя указательным пальцем несколько его татуировок. Одна из них прямо над его сердцем выделяется для меня больше остальных, и мои пальцы снова и снова обводят ее странную форму.
У него перехватывает дыхание, и его рука накрывает мою, прижимая меня к его сердцу.
— У тебя почти вышло время, — говорю я ему, обнаруживая, что часть моего неповиновения еще при мне.
Он поднимает руку и обхватывает мое лицо, приподнимая меня на цыпочки, когда наклоняется. Он колеблется, у него перехватывает горло.
— Я не знаю, — внезапно признается он.
— Чего ты не знаешь? — спрашиваю я, мои губы почти касаются его.
Его лоб соприкасается с моим, и выражение его лица становится страдальческим.
— Я не знаю, смогу ли я пережить тебя, Зора Вайнер.
Я откидываюсь назад, ухмылка украшает мои губы. Я беру его за подбородок рукой.
— Не волнуйся, — говорю я ему, и моя ухмылка превращается в улыбку, — никто не переживет меня. Мне это нравится.
— Хм.
Он усмехается, и хотя раньше этот его звук раздражал меня, теперь он заставляет мои пальцы зарыться в его волосы.
— Черт возьми, поцелуй меня, — рычу я, отчаяние охватывает меня.
Он смеется, и галактика его глаз искрится.