У меня голова идет кругом от этих слов. Возможно, я недооценила его. Может, у него была чертовски веская причина не говорить мне правду. Но делает ли это что-то правильным?
Нет.
Я подхожу к огню, чтобы высушить кожу и волосы.
Ложь остается ложью.
Мое тело высыхает, и я беру палку, вешаю на нее одежду и осторожно держу ее над огнем. Она распаривается, но сохнет гораздо быстрее, и через пятнадцать минут я ее надеваю. Она немного влажная, но это лучше, чем когда она в крови.
Сера и Хармони переходят на шепот, и я предпочитаю не обращать на них внимания. Более чем вероятно, что они замышляют мое убийство. Я не виню их, но я также не хочу знать, когда, как и где.
Я подхожу к маленькой хижине, которую построила Хармони, и ныряю внутрь. Она использовала листья, чтобы сделать набивку под спальными местами для себя и своей сестры. Мне не так повезло, но спать на земле — моя сильная сторона.
Я сворачиваюсь калачиком в дальнем углу хижины, мое тело слишком измучено, чтобы бодрствовать дольше. Мои мысли возвращаются к Подполью, и я задаюсь вопросом, ищет ли меня Чудовище.
Они, наверное, обыскали мою квартиру, и даже квартиру Гретты, я думаю.
И эта мысль заставляет меня благодарить Тейлиса за то, что он взял ее под свое крыло.
Возможно, он знал. Если он якорь Кристена, означает ли это, что он разделяет некоторые способности Наследника Судьбы?
Я засыпаю, когда мой мозг превращается в кашу, похожие вопросы кружатся, как торнадо. Несмотря на усталость, сон у меня чуткий, и я ворочаюсь с боку на бок. В какой-то момент одна из сестер падает рядом со мной, и быстро трясет меня за плечо.
— Зора, твоя очередь дежурить, — шепчет Хармони, стараясь не разбудить Сэру.
Я со стоном сажусь, сразу понимая, что забыла перевязать рану. Плечо горит от сильной боли, и мне приходится прикусить язык, чтобы не застонать. Хармони бросает на меня обеспокоенный взгляд, но я подталкиваю ее к лежанке и выхожу из хижины.
Одно движение рукой, и я знаю, что рану нужно зашить, но в аптечке первой помощи таких материалов не было. Мой взгляд падает на мой меч, его кончик опущен в огонь и раскален докрасна.
— О, чтоб меня, — бормочу я и отрываю кусок рукава. Я скатываю его в шарик и засовываю в рот, прежде чем схватить меч и прижать его к своей ране.
Я с визгом вцепляюсь в ткань, когда меч прижигает рану.
Требуется болезненное мгновение, чтобы высвободить лезвие, часть моей кожи отслаивается от него.
Моя грудь тяжело вздымается, когда я опускаю лезвие обратно в огонь и наблюдаю, как моя кожа плавится на его кончике. Я смотрю вниз на свою рану. Это отвратительное месиво расплавленной плоти, но после того, как я плеснула на него немного воды и вытерла разорванным рукавом, я вижу, что кровь больше не течет. Я перевязываю рану заново, затем падаю на берегу реки, не сводя глаз с лиан.
Солнце только-только перевалило за свой пик в небе. Пот стекает у меня по затылку. Я ерзаю в грязи, мне неудобно, но и не хочется искать другое место для отдыха. Я хочу использовать каждую свободную минуту покоя, абсолютно ничего не делая, как можно дольше. Я хлопаю себя по щеке, мои глаза умоляют закрыть их. Нельзя спать, но это бесполезно. Еще через несколько минут я задремываю. Имея дело с Подпольем, испытывая эмоциональное истощение от того, что узнала правду о Принце, а затем пробиваясь сквозь орду лучших воительниц Королевства, я оказалась совершенно измотана.
Но не настолько, чтобы пропустить рычание.
Я вскидываю голову, перекатившись во сне на плечо. Мои руки вцепляются в грязь, когда звук раздается снова. Низкий. Угрожающий. Дикий.
Я вскакиваю на ноги и возвращаюсь к костру, хватая свой меч. Я осматриваю густую растительность, окружающую нашу крепость, и мое внимание сосредотачивается на листьях всего в 20 футах от нас.
Мое сердцебиение учащается, когда в тени появляются два больших желтых глаза. Затем четыре. Двенадцать. Все на одном лице. Зверь, который видит меня целиком, голод отражается в каждом его зрачке.
— Черт, — я крепче сжимаю свой меч. — Хармони? Сера?
Зверь выставляет массивную лапу из-за деревьев. Его ноздри расширяются, а челюсть открывается, обнажая заостренные зубы, покрытые слюной.
Я многого не боюсь.
Но… Что бы это могло быть?
Мои губы приоткрываются в ужасе, когда оно выпрыгивает из темноты прямо на меня, раскрыв крылья, похожие на крылья летучей мыши, и закрывающие солнце, когда оно опускается.