Я немедленно делаю шаг назад, обнаружив, что он близко, слишком близко. У меня перехватывает дыхание, и паника поднимается во мне, когда я поднимаю взгляд на него, в эти невероятные глаза.
Это увлекательно, осознавать, что галактика в его глазах все это время была Судьбой, смотрящей на меня в ответ. А также чертовски пугающе. У меня пересыхает во рту.
— Нет, — говорит он наконец. У него перехватывает горло. — Тейлис — мой якорь, Зора. Он чувствует то, чего не могу я. Если бы он чувствовал, что правильный путь для Королевства — это сидеть сложа руки и оставаться на своем троне, тогда я бы так и сделал.
Я впитываю эти слова, и мои конечности тяжелеют с каждым произнесенным слогом.
— Почему ты не можешь сделать свой собственный выбор?
Почему ты не можешь выбрать меня?
— Судьба — это не выбор, это кандалы. Я повинуюсь. Я не живу, — говорит Кристен низким и монотонным голосом, как будто цитирует из книги правил. — Одно неверное решение, и Судьба может измениться.
— Ты имеешь в виду, ты распался бы.
Мой взгляд скользит по его носу, губам. Я отвожу взгляд.
— Да, но все гораздо сложнее.
Кристен придвигается ближе. Его пальцы слегка касаются моих. Я качаю головой и делаю большой шаг назад.
— Я не хочу, чтобы ты был здесь. У меня все в порядке. Я выиграю, и когда я это сделаю, я получу то, что хочу.
— Ты вышла бы за меня замуж, — заявляет он напряженным голосом, — но ты отказываешься знать меня?
Я сжимаю челюсть.
— Я достаточно тебя знаю. Тебе просто не нравится мой вывод.
— Потому что ты основываешь его на вещах, которые я не мог контролировать, — рычит он. — Я здесь, Зора. Я — это я. Ни больше, ни меньше. Я прошу тебя посмотреть на меня. Посмотри на меня. Посмотри на меня таким, какой я есть, и если ты все еще ненавидишь меня, что же хорошо. Я буду уважать твое мнение. Если ты выиграешь, я женюсь на тебе, но буду держаться на расстоянии.
— И ты скажешь мне правду, — добавляю я, вздергивая подбородок.
— Да, — соглашается он, но в его тоне слышится печаль. — Да, я открою тебе любую правду, которую ты ищешь.
Я прикусываю губу.
— Ты предлагаешь мне это? Если я просто выслушаю тебя? Он кивает.
Я снова поднимаю глаза на его лицо, в ужасе от чувства надежды, пробегающего на цыпочках по моему позвоночнику. Его лицо такое серьезное, оно отражает мою собственную надежду, что я протягиваю ему руку.
— Договорились.
Он без колебаний проводит пальцами по моей ладони, его глаза оживают электрическими синими и оранжевыми оттенками.
— Договорились, принцесса, — шепчет он, и его губы растягиваются в улыбке.
Я переношу свой вес и вырываю свою руку из его, мое сердце колотится где-то в горле.
— Я же говорила тебе, я королева.
Он хихикает, и я смотрю на него, когда его улыбка становится шире.
— Посмотрим.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Если что-то и было доказано мне за то короткое время, насчёт Кристена Эстала, так это то, что он делает меня немой.
Все такой же крутой. Все такой же офигенной. Но также — да — определенно тупой.
Однако к такому выводу меня привело не заключенная с ним сделка.
Нет, дело в том, что я заключила с ним сделку после того, как протопала свой путь через незнакомый лес. Без оружия. Без еды. Никакого чувства направления, черт бы его побрал.
Самое большее, что у меня есть это самообладание, и я думаю, что если я должна учитывать присутствие Кристена, то у меня также есть великолепный вид на его покрытый шрамами торс.
Его пресс должен быть объявлен вне закона.
Насколько я заметила, пока этого не случилось.
Мы стоим в нескольких футах друг от друга, наша сделка заключена, но наше разочарование велико. Он смотрит на меня. Я смотрю на него. Я должна двигаться. Я должна попытаться вернуться к Хармони и Сере. До захода солнца осталось пару часов, и они ясно дали понять, что дерьмо происходит, когда восходит луна.
Но в то же время я чертовски сбита с толку. Я ненавижу Кристена, но я также хочу его, но я также не хочу, чтобы он был здесь, на этой арене, играя со мной. Его логика даже не имеет смысла. Зачем ему сражаться бок о бок с нами? Позволить нам приблизиться к нему с оружием? Весь смысл этого ужасного турнира в том, чтобы с ним никогда не случилось ничего подобного.
Я скрещиваю руки на груди и сжимаю локти, посасывая нижнюю губу. Мне приходится приложить все силы, чтобы не отпустить язвительный комментарий или не пнуть его по яйцам. Я бы сделала это, но у меня такое чувство, что он был бы не против, что, без сомнения, чертовски бесит.