— Душа?
Он поднимает руку, поворачивает ее из стороны в сторону.
— Вроде того, но не совсем. Душа переходит куда-то еще. Я понимаю их суть.
— У всех?
— Да, — он прочищает горло. — Я всегда видел, просто не замечал, пока это не коснулось моей матери. Я всегда думал, что у меня богатое воображение или я осознанный сновидец. Потом она умерла, и я увидел все пути, по которым могла пойти ее жизнь. Сначала я не был уверен, но в ее сущности был момент, когда она могла бы отказаться от меня или Кайи. Но тогда она также не была бы королевой. Когда я увидел себя и свою сестру, я стал уделять больше внимания своему воображению, но и мой отец тоже.
Он останавливается у поваленного дерева и усаживается на него, потирая челюсть.
— Чем старше я становился, тем труднее было отрицать, что я -
Судьба. Мои глаза, ну… — он указывает на них, — делали то, что, черт возьми, они делают, и мое воображение усилилось. У моего отца был ужасный характер, и всякий раз, когда я оказывался рядом с одним из его жертв, нити мертвеца впивались в меня. Со временем я научился укреплять себя, впитывать суть только тех, кого хотел узнать или в ком нуждался.
Я сажусь рядом с ним, упираюсь локтями в колени.
— Я не понимаю. Вы с Кайей, кажется, читаете нити, когда человек жив и здоров.
Кристен пожимает плечами.
— Может быть любой, но мне так проще, потому что я — Судьба. Кайе легче, потому что она привязана ко мне как якорь, как и Тейлис. Однако Кайя сильнее, поскольку она несет в себе ту же родословную, что и у Судьбы.
Он вздыхает и опускает взгляд на лесную подстилку.
— Мне было десять, когда мой отец действительно понял это. Судьбы слишком редки, чтобы их вообще можно было заметить, и обычно Королевство получает только одну — обычно королевскую, потому что они скрещивают линии специально для создания Судьбы. Поэтому он спрятал меня. Он становился все более параноидальным, думая, что, если я появлюсь на людях, кто-нибудь из Подполья похитит меня или убьет. Я уже был ценен как единственный наследник короля мужского пола, но Судьба распорядилась так, что я стал чем-то большим. Шрамы — это дело рук моего отца. Я много сопротивлялся ему, когда стал старше, потому что понял, что он использовал мои способности в гнусных целях. Вместо того чтобы доказывать вину, он убил бы каждого подозреваемого, а затем выяснил бы через меня, кто на самом деле виновен. Было пролито так много невинной крови, и, как ты, возможно, могла заметить, для меня это не самое приятное занятие — читать нити, особенно с трупа.
Я делаю глубокий вдох и нежно кладу руку ему на колено.
— Мне жаль, что твой отец заставил тебя это сделать. Кристен грустно улыбается мне, прежде чем продолжить:
— Мне было пятнадцать, когда он связал меня с Тейлисом и Кайей. Большинство проходит через узы, чтобы усилить свои природные способности, но мой отец связал нас в наказание. Он знал, что его ран на моей плоти было недостаточно. Я дошел до того, что мне было все равно, что он оставит мне шрамы, потому что это означало, что я спасал невинных людей.
Он колеблется и кладет мою руку себе на колено.
— Итак, он связал меня с моей сестрой и моим лучшим другом, зная, что как только он это сделает, любая рана, нанесенная на мою кожу, причинит им боль.
Я переворачиваю руку и переплетаю свои пальцы с его.
— Это… ужасно.
— Мне пришлось выбирать между людьми, которыми я в конечном итоге однажды буду править — людьми, которых я должен защищать всем, что я есть, или двумя людьми, которые были для меня большей семьей, чем когда-либо были мои отец или мать.
Кристен сжимает мою руку.
— С моим отцом нужно было что-то делать. Все согласились, но только одному человеку было разрешено подходить к нему достаточно близко.
Я выпрямляюсь, когда осознание овладевает мной.
— Ты убил короля. Он смотрит в землю.
— Я убил короля.
Будучи не Роялистом и имея слишком много собственного дерьма, чтобы иметь с ним дело, я никогда не поддерживала отношения с королевской семьей. Для меня монархами всегда были Боссы Подполья. Они давали мне крышу над головой, хлеб за работу в пределах моих возможностей.
Но о том дне, когда умер король, слышали все. Подполье было закрыто на целую неделю из-за того, что большинство Боссов являются Роялистами, только в масках. Они оплакивали своего Короля, спорили о его загадочной смерти.
Я? Ну, на той неделе я была особенно голодна.
— Когда я убил его, я был прикован к постели больше года. Все его нити не просто проникли в меня, но и атаковали меня. По воле Судьбы, я должен быть несколько двупартийным игроком. Я не могу просто принять монументальное решение, которое в конечном итоге изменит весь ход истории. Я был жестоко наказан своим собственным телом, когда убил его.