Я не слышу его, но использую его рассеянность в своих интересах и сосредотачиваюсь на единственном человеке, который, я знаю, заслуживает того, чтобы его убрали. Я направляю свой клинок на Чудовище, решительно продвигаясь вперед.
Он что-то ворчит себе под нос и проносится мимо Кристена, обнажая клинок на боку.
— Я полагаю, если ты хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, ты должен сделать это сам.
Он поднимает свой меч и с хитрой улыбкой указывает мне вперед.
— Давай. Беги к своей клетке.
— Я не буду сидеть в клетке, — я плююсь ему под ноги.
— О, Зора, — он цокает и слегка постукивает своим мечом по моему. — Ты уже в ней.
Я хмурю брови, но у меня нет ни секунды, чтобы осознать его слова. Темная волна поднимается внутри меня, когда он мастерски направляет свой меч к моему торсу.
Я отскакиваю в сторону и разворачиваюсь вперед, нанося удар мечом вперед по его бедру. Я разрезала его брюки, оставив глубокую рану на коже.
Чудовище рычит и ударяет кулаком по моему запястью.
Я задыхаюсь, и мой меч падает, атака заставляет мои пальцы разжаться.
Он прижимает меня спиной к своей груди и приставляет меч к моей шее.
— Не очень-то похоже на драку, — говорит он.
Я снова врезаю ему локтем в живот, и он отшатывается.
— Я не знала, что все кончено, — язвлю я, хватая свой меч и размахивая им вперед с грубой силой. Мои мышцы напрягаются, когда я загоняю его в угол.
Он встречает мой клинок, пытается отбросить меня назад. Но сверкающая паника в его глазах толкает меня вперед.
Продолжая сжимать меч, я быстро выхватываю из-за пояса маленький нож и вонзаю его в предплечье Чудовища.
Его лицо искажается от боли и удивления, меч падает, когда он пытается надавить на рану.
Я бросаюсь на него, приподнимаясь на цыпочки и приставляя клинок к его горлу.
— Сними свою маску, чтобы я могла убить труса под ней.
Когда он не двигается, я позволяю своему клинку нанести самый маленький удар по его шее.
— Сними её!
Он поднимает дрожащую руку, и я слежу за движением, пока он осторожно снимает маску.
Что бы он ни увидел в моих глазах, он не ставит под сомнение мою решимость.
— Ты уверена, что хочешь убить меня? — спрашивает он и снимает маску.
Иллюзии ломаются и с хрустом вываливаются наружу. Его костная структура еще больше утончается, заостряется. Чернильный слой на его руке превращается из грязного месива в четкие линии странных узорчатых рун — возможно, древних букв не менее древнего языка. Они покрывают всю его руку, шею. На его лбу появляется большой архаичный символ глаза, чернила которого такие же темные, как и то, что корчится внутри меня.
Чудовище сбрасывает маску со своих глаз, открывая радужки, которые я никогда не смогу забыть. Ирисы, в которых когда-то было столько любви, радости и страсти…
Для меня.
Я резко вдыхаю и отступаю назад, бросая меч на пол и глядя на лицо, отчасти похожее на мое собственное. Слезы застилают мои глаза. Горе, ужас и абсолютная гребаная ярость гремят во мне. Я поворачиваюсь к Кристену, требуя ответов, которые, я знаю, у него должны быть, но он ушел.
Он бросил меня. Снова.
Я прикусываю язык и не обращаю внимания на сломанный, искореженный предмет в моей груди, который, возможно, когда-то, давным-давно, был сердцем. Мое тело сотрясается, и низкий всхлип вырывается из меня. Я обрываю себя, проглатываю его.
Чудовище подходит ближе. Он протягивает руку и ловит одну из моих падающих слез. Он хмурится, глядя на нее.
— Зора.
Я отрываю взгляд от безжизненной серой фигуры Гретты и смотрю на мужчину передо мной. Пустота внутри моего черепа не кажется пустотой, когда я смотрю на него. Это похоже на сплошную темноту. Раковая опухоль. Та, которую невозможно остановить.
— Ксавьер, — выдыхаю я, имя, сдавленное от горя, срывается с моего языка.
— Что, если я скажу тебе, что твоя клетка — это дворец, сестренка? — тихо спрашивает он.
— Ты убил мою подругу, заставил мужчину, которого я… — я выбрасываю из головы слово «люблю».
Я пристально смотрю на своего брата, на Ксавье, на Чудовище. Я так долго хотела найти его. Вот он.
Он был здесь. Рядом со мной. Все это время.
Вспыхивает гнев.
— Что ты наделал? — я выдыхаю.
Ксавьер Вайнер заправляет мне волосы за ухо, прикосновение легкое и нежное. Это не соответствует застывшему, холодному лицу напротив моего, но я также чувствую его горе, его тоску. В его глазах вспыхивает боль, но он одаривает меня легкой, печальной улыбкой.