Как необычно, но что он здесь делает тогда?
- Моё имя Николас, а моего товарища зовут Ганс. И, кстати, кто эта девушка? – поинтересовался Крик, указывая носком сапога на ту бездыханную бедняжку.
- Не помню уже, но точно не так, – растеряно ответил тот. – Мне приказывали все тела убитых граждан спускать в подземелья. В моей комнате ещё несколько таких, а её я сюда поставил, когда началась вся эта заварушка наверху, чтобы контролировать перемещения доппельеров по туннелям и затем убивать их. Троих я уже убил.
- Но почему? – спросил я, все так же сидя рядом с ней.
Он тут же посмотрел на меня нахмуренным взглядом и ответил:
- Пройдемте ко мне в комнату, господа, там я вам и поведаю об этом.
- Но мы торопимся! – Тут же сказал Зверобой. – Мы должны уничтожить чары и спасти город, каждая секунда на счету!
- Я вижу, но свои силы тоже надо уметь рассчитывать, в таком состоянии вы особо далеко не убежите, особенно юноша. Вам нужен отдых, хоть какой-нибудь, – произнес он, заходя в своё убежище.
Его ответ прозвучал убедительно.
Я поднялся и вместе с Николасом прошел к нему в коморку, в ней лежало три скелета в синих плащах с доспехами, а так же в дальнем углу находилась целая телега с телами разной степени свежести, но она ничем не пахла.
- Мы обливаем их особым раствором, чтобы не было запаха. Держите, кстати, воду, господин, – протянул мне флягу Матиас в теле старшего сержанта Хейна. – Забирайте её всю.
Я выпил половину фляги почти сразу и тут же закурил, присев у стенки на холодный пол.
- Благодарю, – ответил я. – Теперь мы можем послушать Ваш ответ на тот наш вопрос?
- Так, а теперь, как я и обещал, моя история, да, буду краток, – начал он. – Когда-то, когда я ещё был тем самым Матиасом, мне не очень повезло с моим окружением. Меня вечно задирали, издевались, а я не мог ответить, наверное, потому что был очень добрым юношей. Отец пытался научить меня отвечать им, но все без толку. И вот мне семнадцать лет, родители накопили мне на учебу в Берлинском университете, но доехать мне было не суждено. За день до отправки один из местных хулиганов вместе со своей шайкой толкнул меня под карету. Умирая, я чувствовал обиду и несправедливость. Я думал о них, не бил их, ведь им может быть больно, а они убили меня прямо перед тем, как я бы уехал бы отсюда навсегда и сумел бы наслаждаться жизнью, - он жестами попросил у меня папиросу и тоже закурил, а затем более грубым голосом продолжил, выдыхая табачный дым: - И вот по странному стечению обстоятельств я воскрес, я не помню загробную жизнь, но зато я помню свою ту жизнь, которая была до смерти. Моё сердце загорелось ненавистью, мы восстали с уже готовым приказом и планом действий. Я и несколько таких же мертвецов атаковали патруль стражи в пригородном лесу. Я убивал и представлял, что мщу тем самым подонкам, словно убиваю именно их, мне это нравилось. Затем я за короткий срок сменил несколько тел и вот недавно, буквально год назад я убил ещё одного городского стражника. Как раз того, кем я сейчас и притворяюсь. Я выяснил, что у него есть жена и двое детей: младшая дочь и старший сын. И знаете, его старший сын был как я тогда, - он вновь сделал затяжку, пытаясь собраться с мыслями и совладать с эмоциями. - Ему четырнадцать тогда год назад было, и у него те же проблемы, что и у меня тогда. Я долго уговаривал других доппельеров не трогать их, многим это не нравилось. Я полюбил эту женщину, она оказалась очень понимающей. Полюбил этих детей. Я обрел любящую семью, и я всячески оберегал их, ведь я уже не был тем добряком, который не способен ответить, но с ними я забыл про ненависть и жажду мести, которую я пытался утолить через ни в чем неповинных людей. В итоге я объяснил сыну, что эти хулиганы о нём совсем не думают, то почему он должен о них думать? И это сработало, я ему даже привел в пример ту ситуации, которая приключилась со мной при той жизни, но я сказал, что это «всего лишь пример».
- И где же они сейчас? Твоя семья, – поражаясь его истории, спросил я.
После моего вопроса Матиас тут же замер и глядя, словно куда-то вдаль, произнес:
- Совсем недавно нам пришел приказ об окончательном убийстве всех живых, что пора заканчивать нашу миссию. А я знал, что на меня точат зуб и знают о моей любви к этим людям. Я сам не раз угрожал своим «товарищам», чтобы уберечь свою новую семью от их мертвых лап. И я понял, что они вынашивали план жестокой мести. Я знал, что они изнасилуют мою жену, а потом убьют её, а детей утопят в болотах и заставят их навечно охранять эти проклятые топи. И поэтому… - он облокотился на стенку, чуть бы не падая. - Я сам их убил, быстро и безболезненно, в ночи, пока они мирно спали. Уверен они даже ничего не почувствовали, а тела их я спрятал так, чтобы их никто не нашел. Я сейчас не плачу, потому что все слёзы я уже выплакал. И теперь я сражаюсь, пытаясь искупить свои страшные грехи.