На крик матери прибежал высокий стройный красавец-баскир и бросился на Сорннна. Однако мать схватила любовника за плечи и, прежде чем он смог вымолвить хоть слово, повела прочь, даже не оглянувшись на прощание. Загудев, их звездолет тут же исчез в небе.
— Что бы я без тебя делала? — спросила Маретэн бабушку.
— Спокойно жила бы в свое удовольствие, — сухо заметила Теттси.
Маретэн вымыла широкую, похожую на веер кисть. В мастерской стоял сильный запах краски.
— Как же ты выжила, Теттси? Неужели дедушка обращался с тобой иначе, чем отец с мамой?
— Думаешь, он не пытался обращаться со мной так же? Еще как пытался! Я нашла единственно возможный способ сопротивления — стала источником сведений о его врагах и бесценным союзником.
— Значит, вы не любили друг друга? — испуганно вскрикнула Маретэн.
— Без уважения любовь вообще невозможна, — пожала плечами Теттси. — Ты-то, как никто другой, должна это понимать.
Маретэн украдкой взглянула на Сорннна, который стоял молчаливый и мрачный.
— Ты же сказала, что стала его союзницей… — пролепетала она.
С самого начала Сорннну удалось найти с Теттси общий язык, что очень радовало Маретэн.
— Именно так. И все же твой дедушка очень скоро стал презирать то, чем я занималась. Потому что, когда я приходила к нему… когда я что-то предлагала, для него это стало олицетворением моей силы. А тускугггун не подобает быть сильной. Я же была не просто сильной, я умела этой силой пользоваться. Он стал меня уважать и презирать одновременно.
— Почему же ты не остановилась?
— Было слишком поздно! Я вошла во вкус и не могла жить так, как остальные тускугггун, униженные и подавляемые мужьями. Такой примитивный образ жизни оказался не по мне.
— Но как же дедушка, твой любимый дедушка?! — воскликнула Маретэн. — Ты сама говорила, что любила его.
— Да, пожалуй. — Теттси грустно улыбнулась. — Этой любовью я и пожертвовала… Это была цена, которую я заплатила за то, чтобы жить так, как подобает.
Маретэн подошла к мольберту.
— А дедушка?
— Что дедушка?
— Разве он не любил тебя?
— Когда-то любил. По крайней мере он так говорил. Все мужчины… — Теттси внезапно замолчала, а потом, быстро взглянув на Сорннна, улыбнулась. — Давайте лучше поговорим о чем-нибудь более приятном.
— Нет, — упрямо возразила Маретэн, — мне нужно знать, что ты собиралась сказать.
— Ладно, раз тебе так хочется. — Пальцы Теттси сильнее сжали резную трость. — Я думаю, что мужчины не способны на романтическую любовь. Большинство вообще не знают, что это такое. А те, кто утверждает обратное, как, например, твой дедушка, — пожала плечами Теттси, — просто обманывают себя.
— Ты тоже так считаешь? — повернулась к Сорннну Маретэн.
Сорннн поднял руки.
— По-моему, разговор касается только вашей семьи.
— В которую ты собираешься войти, если меня не подводит интуиция, — очень спокойно проговорила Теттси.
— Бабушка! — в шоке закричала Маретэн.
Глаза Теттси словно впились в Сорннна.
— Поправь, если я ошибаюсь, Сорннн СаТррэн.
— По-моему, у меня нет другого выбора. — Он попытался обратить все в шутку.
— Для меня это очень важно, — не спуская с него глаз, проговорила Теттси.
— Ну что же, я очень рад.
Маретэн нравилось, что Сорннн считался с желаниями Теттси.
Прим-агент продолжил беседу:
— Мне кажется, что и тускугггун способны любить не больше, чем месагггуны.
— Надеюсь, ты можешь привести конкретный пример, — сухо сказала Теттси.
— Так вышло, что могу. Моя мать. Она уклонялась от своих обязанностей в хингатте, была со мной холодной и бесчувственной. Думаю, мать презирала меня за то, что я родился мальчиком, а не девочкой, которой она могла бы изливать душу.
— Так вышло, — сказала с усилием Теттси, — так вышло, что я знаю твою мать, Сорннн СаТррэн. Мы дружим уже много лет.
— Что?
— Да, это так. Она всегда приходила ко мне, когда ее избивал твой отец.
— Почему вы?.. Что вы такое говорите?! — У Сорннна потемнело перед глазами. — Мой отец никогда не…
— А почему, по-твоему, ее так часто не было в хингатте? — Прихрамывая, Теттси подошла к прим-агенту. — Она была в больнице, а когда ее выписывали, жила у меня. Потому что не хотела, чтобы ты видел синяки, не хотела, чтобы ты задавал вопросы и знал правду о том, как твой отец с ней обращается.
У Сорннна закружилась голова.
— Мой отец был хорошим в'орнном… — У прим-агента перехватило дыхание, он едва мог говорить.