Сбрасывая остатки сна, горячей смеси событий недавнего прошлого и тайных желаний, Риана подняла голову и поняла, что смотрит на ширмы в виде искусно вырезанной деревянной решетки. Приглядевшись, она поняла, что центральное изображение решетки — фигуры мужчины и женщины, слившихся в сексуальном экстазе. Изображение было настолько детальным и правдоподобным, что Риана вздрогнула.
— Изумительно, не правда ли?
Она обернулась на звуки нежного мелодичного голоса. Рядом с ней на расшитых драгоценными камнями подушках сидела красивая молодая женщина.
Риана облизала губы — язык распух, во рту пересохло. Внезапно она вспомнила разговор с Макктуубом и как он, одурманив Риану наркотиками, оставил ее во дворце.
Она приложила руку к виску, а молодая красавица засмеялась.
— Ах, не беспокойся, иголка не оставила следа, — она странно, почти холодно улыбнулась, — как и обычно.
Оглядевшись по сторонам, Риана увидела, что пальто Нита Сахора исчезло.
— Тебе лучше с этим смириться, — ухмыльнувшись, проговорила красавица, — теперь у тебя ничего нет. И никогда не будет.
Красавицу звали Теззиг, она была невысокого роста, смуглая, с темными, как у Мехммер, волосами и светлыми, миндалевидными, слегка раскосыми глазами. Высокие скулы и пухлые губы делали ее похожей на изображенную на решетке женщину. В отличие от Мехммер длинные волосы Теззиг водопадом текли на спину, сильно блестя от ароматического масла. У самых концов они были перехвачены золотой заколкой с изображением той же печати, что и на украшении в ее левой ноздре.
Увидев, что странная печать привлекла внимание Рианы, Теззиг пустилась в объяснения.
— Это символ фулкаана и знак Макктууба. — Красавица наклонила голову. — Ты хоть знаешь, кто такой фулкаан, чужестранка? Нет? — Снова странная холодная улыбка. — Это легендарная птица, которая сидела на плече Джихарра и была его личным посланником. — Теззиг презрительно скривилась. — Ах, я забыта, что ты, чужестранка, не знаешь, кто такой Джихарр.
— Джихарр — пророк Гази Канов, — ответила Риана, — правильно?
— Он спустился к коррушам с Дьенн Марра, сирота, ищущий приюта, — рассказывала Теззиг.
— И сначала его, как и меня, приняли с недоверием.
Теззиг презрительно фыркнула.
— Сравнив себя с великим пророком, ты навлечешь на свою голову кучу неприятностей.
— Приму это к сведению, — проговорила Риана.
Недобрая ухмылка скривила губы Теззиг.
— Если тебе интересно, то он жил в деревне Им-Тэра, где с помощью чудесного умения вести переговоры помогал помириться сначала отдельным коррушам, потом семьям, а затем и целым племенам.
— Джихарр объединил пять племен, верно?
— При Джихарре племена объединяла вера, а не кровь.
— А теперь племена постоянно воюют.
— После смерти пророка объединявшая нас вера раскололась. Жрецы не могут договориться, как следует толковать слова Джихарра. — Глаза Теззиг сузились и снова стали злыми. — Но ты пришла сюда не на урок истории. Ты хоть понимаешь, куда попала, чужестранка? Нет? Ты в хаанджхале капудаана, шелковом сердце дворца, царстве желаний и наслаждений. — Теззиг криво улыбнулась. — Знаешь, зачем ты здесь? Нет? — Она медленно раздвинула прекрасные длинные ноги. — Видишь, какую прозрачную одежду я ношу? Сквозь нее просвечивает плоть. Иногда я кажусь почти голой, а иногда — скромно одетой старухой, чары которой давно потускнели от времени.
Длинные тонкие пальцы Теззиг порхали по воздуху.
— В хаанджхале много красивых женщин, и все, кроме тебя, чужестранка, давно знают, как следует ублажать Макктууба по ночам.
— Вы просто лооорм, дешевые шлюхи.
Глаза Теззиг вспыхнули.
— Мы — аджан! — гордо проговорила она. — Мы живем для того, чтобы угождать капудаану, и выполняем то, что он потребует, с величайшим искусством. Поэтому мы мало чем отличаемся от тех, кто воюет, шпионит, сеет и пашет для него…
— То, что вы делаете, — постыдно.
Злоба тут же исказила миловидное лицо Теззиг.
— Вот еще одна причина презирать тебя, чужестранка, — за то, что ты принесла свой стыд как вонючие отбросы в наше святилище.
— Если ты так сильно меня ненавидишь, — спросила Риана, — зачем тогда со мной разговариваешь?
— У меня нет выбора, — выпалила Теззиг. — Как первая аджан Макктууба я обязана научить тебя его любимым ночным утехам.
Риана почувствовала, как в животе образовался комок.
— Не хочешь ли ты сказать, что капудаан… что Макктууб хочет…
— В любое отверстие.
Чувствовалось, что ужас и оцепенение Рианы доставляют Теззиг удовольствие.